Корректор реальности

Языков Олег Викторович

– Каптенармус, исполняй гадов. На ходу возьмешь?

Тот только хмыкнул. Немцы, заметив нас, остановились, развернув первый мотоцикл поперек дороги. Один из них, самый крутой, вышел вперед и требовательно поднял правую руку в краге. Метров сорок… Я еще успел заметить, как на его лице выражение превосходства, свойственное всем полицаям и гайцам, начало сменяться легким удивлением, а потом загрохотал пулемет Каптенармуса. Верите ли, мне казалось, что я вижу пулеметные трассы как какие-то дымные палки, протянувшиеся к немецким мотоциклистам.

Первым отлетел назад вышедший на середину дороги жандарм. Потом зазвенели, покрывшись искрами попаданий, мотоциклы, закричали люди. Один мотоцикл вспыхнул почти невидимым в ярком солнечном свете пламенем. Но кричать было уже некому…

– Дед! Документы! Быстро! И горжетки возьми…

Дед пулей слетел с седла и кинулся вперед. Я проехал горевший мотоцикл… второй, живых нет. Смотреть на порванных пулеметным огнем в упор немцев особого желания не было. Каптенармус спокойно сменил диск пулемета. Убрать их с дороги, что ли? А зачем? Если пойдут наши – они им не помешают. А если немцы, то пусть сами и решают, что с ними делать. Рысью подбежал и взгромоздился за мной Дед. Он снял и передал Каптеру свою каску. Мы тоже обнажили головы.

Вперед!

***

Вот и Броды впереди. Надо искать наших. Я мигнул Деду, мы снизили скорость, присмотрели подходящее местечко и протарахтели под укрытие маленького лесочка. Пока Дед отвлекал внимание танкистов, я демонстративно снял ремень с оружием, бросил его на люльку и направился в кусты. Типа – по срочному и неотложному делу.

Выглядев вдалеке подходящие кустики, я сквозанул туда. Еще раз. Еще… Ага! Вот и военные кучкуются. Машины, много машин, несколько маленьких танков, пушки стоят. Я посмотрел в бинокль. Наши! Наконец-то! Нужно спешить.

Быстренько вернулся, и мы дружно ломанулись вперед. Наши военные толпились на железнодорожном переезде, как на своеобразной границе. Сзади – свои, впереди – черт его знает что.

Перед радиатором стоящего у шлагбаума грузовика разорялся краснолицый командир. Он убедительно, с матом, сорванным голосом вправлял мозги группе командиров, среди которых были мужики в синих танковых комбинезонах. Точно – эти уж наши будут! Я прибавил газку, мотоцикл рявкнул, плюнул сизым дымом, и мы резво подскочили к митингующим. Все повернулись к нам.

– Мишка! Здорово! Ты откуда? – разом загомонили танкисты.

И Мишка не подвел. Ловко соскочив с мотоцикла, старший лейтенант Савиных разогнал складки комбинезона под ремнем, небрежно, но многозначительно, поправил кобуру, и решительно пошел вперед.

– Здравия желаю, товарищи! Кто здесь старший? – требовательным голосом начал он. – Старший лейтенант Савиных, особый отдел 34-й танковой дивизии! Что тут у вас происходит?

Военные загалдели как грачи. Было слышно только: «Да вот он…», «Не дает проехать!», красномордый сипел: «Спокойно, товарищи, спокойно»!

Михаил терпеливо внимал. Мы каменной стеной стояли за ним. Командиры нет-нет

да и бросали на нас внимательные, изучающие взгляды. Наконец Михаил определился и поднял руку.

– Спокойно, товарищи! Сейчас разберемся. Товарищ майор, вы кто будете? Что-то я вас не припоминаю.

Сиплый товарищ майор с красным лицом оказался начальником службы связи из 7-й моторизованной дивизии. Оказалось, он своей властью остановил ту самую колонну, которую нам следовало протолкнуть к сводной группе бригадного комиссара Попеля, из-за того, что по его данным, Дубно все еще было в руках немцев. Амбец!

Теперь бурой краской налилось лицо особиста.

– Вы на кого работаете, товарищ майор? На немцев? Продался, сука? Мы только что из Дубно, товарищи! – громко крикнул Михаил. – Тридцать километров прошли, и встретили только одну небольшую колонну немецких грузовиков и пару мотоциклистов. Поедете – увидите еще. Где мы их положили, там они и лежат…

– Там, в Дубно, и на других позициях патронов у бойцов не хватает! – в его голосе прорезался всхлип. – А ты-ы… сволочь! Соляра нет, снарядов по шесть штук на ствол!

Он вскинул голову и лапнул кобуру.

– Я тебя щас сам… Как немецкого пособника… Встать здесь, сука!

– Миша, Миша… Старший лейтенант! А-а-тставить! – Савиных, не слушая, пытался вырвать перехваченную мной руку. Каптенармус смотрел-смотрел на все это безобразие, а потом взял, да и высадил в небо очередь патронов на восемь. Гильзы зазвенели на булыжнике, в воздухе потянулась пороховая гарь, все замерли. Только от машин к нам кинулась группа бойцов.

– Старший лейтенант! Командуйте!

Мишка пришел в себя. Он резко сбросил мою руку, застегнул кобуру и вытянулся по стойке «Смирно».

– Бойцы! Стоять! Все нормально. Товарищи командиры! У меня приказ бригадного комиссара Попеля. – Мишка вытянул гранату, вызвав веселое изумление у столпившихся вокруг командиров, и начал разматывать бинт. – Подходи по одному!

Особист вытащил авторучку, которую я видел у Попеля, и начал прямо на крыле грузовика заполнять пустые строки в шапках приказов. Командиры, довольно улыбаясь, расхватывали бумажки, кричали команды своим подчиненным и разбегались по машинам.

Вскоре загудели и затрещали запускаемые моторы, потянулся синий дым выхлопов. Все были при деле. Только оплеванный майор стоял с теперь уже белым лицом. Я подошел к нему…

– Спокойно, товарищ майор, спокойно… Старший лейтенант погорячился. – Савиных ожег меня взглядом, но ничего не сказал. – Вы просто не разобрались в ситуации. Сводная группа бригадного комиссара Попеля захватила и удерживает юго-западную окраину Дубно. Разгромлено несколько боевых частей противника, взяты богатые трофеи… Однако то, что стоит за вашей спиной, – майор инстинктивно обернулся на тарахтящую моторами колонну, – жизненно необходимо нашим бойцам! Жизненно! Так что, скомандуйте уж сами…