Корректор. Книга вторая: Птенцы соловьиного гнезда
Шрифт:
…сердце пропускает удар – и тут же начинает биться снова, сильно и ровно. Комок в желудке потихоньку растворяется, и искрящаяся городскими огнями пропасть под ногами, до того пугающая и враждебная, начинает переливаться россыпями чудесных бриллиантов…
Сон ленивыйс ласточкой игривойСловно наважденье улетит.Зяблика пеньеслушай с наслажденьем,Мир чудесный сердцем ощути!Жизнь…и необъяснимая легкость охватывает все тело, заставляя мечтать о полете в ясной солнечной высоте высоко-высоко над землей, наслаждаясь ощущением теплого летнего ветра на щеках и зелеными лесами и полями далеко внизу…
– Блеск в ладони пусть тоску изгонит! – пропела Яна еще раз, и мелодия стихла. Только сейчас Тори осознал, что несмотря на темную зимнюю ночь, обещающую с утра новый холодный дождь, радость переполняет его сердце, а в душе поселилось ожидание чего-то хорошего и светлого. И что он больше не боится пустоты под ногами, наслаждаясь великолепным видом ночного города. Ему страшно захотелось взмыть в ночное небо и лететь, лететь, лететь вперед и вперед, оставляя далеко внизу опостылевшую землю. Он наклонился вперед, но что-то не пустило его. Ах, да, ограждение. Он легко вспрыгнул на невысокую, по пояс, узкую балюстраду и шагнул вперед.
– Тори! – взвизгнул позади янин голос. – Тори! Ты что?!
Неведомая сила ухватила его, развернула и дернула обратно. Я лечу, подумал он отстраненно. Я лечу… Ослепительная пощечина мотнула его голову, потом еще одна, и он пришел в себя.
Он висел в воздухе в четверти сажени над землей, а Яна, едва не плача, трясла его за отвороты куртки. Словно тугие змеи оплетали его тело, и он не мог даже пошевелить руками, плотно прижатыми к телу.
– Тори! – снова крикнула Яна. – Тори! Да очнись же! – Она занесла руку для очередной пощечины, и парень невольно дернулся.
– Эй! – хрипло сказал он. – Кончай драться!
– Ты в себя пришел? – напряженно осведомилась Яна. – Больше вниз прыгать не станешь?
– А я куда-то прыгал? – искренне удивился парень. – Слушай, я что, в воздухе вишу?
– Если я тебя на землю поставлю, больше прыгать не станешь? – настойчиво переспросила девушка.
– Да не стану же! – возмутился парень. – Ты что, с ума съехала? Я тебе что, самоубийца?
– Ну ладно… – вздохнула девушка, и Тори мягко поставило на землю. Ощущение опутывающих тело змей исчезло.
– Это ты, что ли, меня держала? – осведомился он, осторожно шевеля руками.
– Ну, я. Тор, я так перепугалась, когда ты вниз сиганул!
– Сиганул… – Тори задумался. Действительно, сиганул. И что на него нашло? – А ты удержала? Слушай, в конце концов, какая у тебя категория? Ты ведь так толком не сказала.
– Ну, первая. Да какая разница?
– Ну ничего себе! – охнул Тори. – Ты не врешь? Да нет, ты же меня в воздухе держала, такое только с первой категорией
Он прочувствовал, что густо краснеет, вспоминая, как на той злосчастной встрече едва не бросился на девушку с кулаками. Да она бы его без рук в тугой узел свернула и в окошко выбросила!
– Извини, – сказал он решительно. – Яна, я сегодня сказал, что готов подчиниться тому, кто сильнее. Ты сильнее. Ты можешь командовать. Я… ну, не думал, что это окажется девчонка, но, в конце концов, какая разница?
– Глупый, – покачала головой Яна. – Тор, сколько раз тебе повторять? Меня эти игры не интересуют. Мне не нужны рабы, меня вполне друзья устраивают. А разве дружат потому, что кто-то сильнее или слабее? Тор, если хочешь дружить, я с радостью. Но в твоей армии спасения, или как ее там, я участвовать не намерена. Ты мне лучше скажи – ты все еще боишься вниз смотреть? Проверь, а? Мне интересно, получилось у меня или нет. Я страхую.
– Вниз посмотреть? – переспросил Тори, страшно обрадовавшийся смене темы. – Сейчас проверим.
Он подошел к перилам, с которых пару минут назад так решительно шагнул в пустоту, и заглянул в пропасть. Странно – то чувство камня в желудке, которое всегда возникало у него перед гранью пустоты, не возникало. Наоборот, он снова почувствовал во всем теле летучую легкость и эйфорию. Он потряс головой, чтобы отогнать наваждение, повернулся к встревоженно наблюдающей за ним Яне и взял ее за плечи.
– Яна… я… это здорово! – тихо сказал он. – Я действительно больше не боюсь высоты.
Внезапно ему захотелось сжать девушку в объятьях и больше никогда-никогда не выпускать ее.
– Я же говорила, что все получится! – облегченно улыбнулась ему девушка. – Просто перестаралась немного с непривычки.
– Я люблю тебя, Яна! – искренне сказал парень. – Слушай, выходи за меня замуж, а? Я уже совершеннолетний. Мы с тобой оба девианты, так что и дети будут сильными. Представляешь, как здорово?
Девушка звонко рассмеялась и отстранилась, осторожно высвободившись.
– А как же Дзири? – лукаво спросила она. – Она тебе уже неинтересна? Как ты легко девушек меняешь!
Тори почувствовал, что снова краснеет.
– Не обижайся, – серьезно сказала Яна. – Тор, сейчас тебе только кажется, что ты в меня влюбился. Я знаю, это побочный эффект воздействия. Он пройдет через час-другой. Высотобоязнь не вернется, но это – пройдет. Лучше помирись с Дзири, ладно? Она хорошая девчонка. И ты ей действительно нравишься, я видела. И она тебе тоже, верно?
– Она со мной разговаривать даже не захочет, – горько сказал парень, отворачиваясь. – Я ей так нахамил в последний раз…
– Ну так извинись, – фыркнула Яна. – Покажи, что она тебе так небезразлична, что ты на свою гордость наступить готов. Она простит, точно тебе говорю. А насчет сильных детей забудь. Папа говорит, что интеграция нервной системы с эффектором определяется случайными вариациями на генетическом уровне. Даже не рецессивный аллель, просто закон больших чисел. Так что повышенная восприимчивость по наследству не передается. У детей девиантов не больше шансов стать девиантами, чем у детей простых нормалов.