Корректор
Шрифт:
Почерневший и древний крест оказался так близко, что Алекс отчетливо видел и провисшие плечи Спасителя, и выступающие колени, и даже терновый венец. В блеске потертостей узнавалась бронза.
Что происходит? Почему мой мозг рисует такие детали?
– Изыди! – тонко вскрикнула она, сверкнув глазами, после чего завела быструю монотонную молитву.
Алекс же не только без страха, но со страстным упоением вперился в её бледные губы.
В голосе стали подрагивать льдинки, слова слабели и путались, а вскоре совсем затихли.
– Это крест матушки
Брови Алекса изогнулись, и она неосознанно повторила это движение.
– Видимо, потому, что я не демон, – удивляясь себе, он вступил в диалог.
– Не демон?.. А кто же ты?
– Человек.
– Но люди не живут в зеркалах…
– Зеркалах?! – вскрикнул он и закашлялся.
Она испуганно заморгала пушистыми ресницами.
– А где же? Отец Антонио говорит, что демоны являются в зеркалах. Ты ведь знаешь отца Антонио?
– Нет, – Алекс искренне помотал головой.
Девушка с удивлением обдумала его ответ.
– Это мой исповедник. И духовник нашей семьи. А ещё он друг моего отца, – голос замедлялся, взгляд смотрел насквозь, а в лице отражался тяжкий мыслительный процесс. – Ты сильный демон. И коварный… Почему меня так влечет к этому зеркалу? Почему тянет возвращаться вновь и вновь? Это колдовство? Ты применил черную магию? Тебе нужна моя невинная душа? И ты затягиваешь меня в пучину, приняв этот благородный лик?
Она замолкла, а Алекс ощутил, как щёки заливает тепло неожиданного комплимента. Хотя сразу сообразил, что хвалит себя сам через образ, созданный подсознанием.
Настороженно посмотрев на крест, затем на Алекса, она прижала распятие к груди и умчалась, не дождавшись ответа.
Привалившись к стене и громко выдыхая, Алекс сполз на корточки. Страх непонимания и трепет сладостного тепла туманили рассудок, болезненно пульсируя в висках.
Просидев некоторое время, он сунул голову под холодную струю. Отряхнулся, подобно собаке, и, не вытираясь, широченными шагами пошел на кухню, затем в комнату и снова на кухню, с непреодолимой потребностью чем-то себя занять.
Так. Скоро придёт Светка. А возьмусь-ка я приготовить ужин… Что? Яичницу? Пельмени?.. А что я ещё могу?
В кухонном шкафу перешерстил глазами консервы: горошек, кукуруза, сайра. Так. Оливки. Томатный соус. Теплее. Взгляд остановился на глянцевой коробке макарон с прозрачным окошком.
А в холодильнике был сыр. Паста с соусом и сыром. Гениально!
Включив газ, он стал греметь посудой, словно грохотом проверял реальность.
Если от общения с призраком цепочка приведёт к ужину со Светкой, – размышлял Алекс, высыпая макароны в кипящую воду. – То можно быть уверенным, что это не сон. Хотя… Разве Светка не может быть проекцией?.. Придурок, это уже паранойя! Тогда я давно живу в матрице. – Алекс рассматривал большой кухонный нож. – Палец себе что ли отрубить?.. Или хотя бы порезать? – Обреченно
Пока варились макароны, он трижды пробежался по двум другим зеркалам – в прихожей и на двери платяного шкафа. Постоял, покрутился. Ничего. Совсем ничего? Или пока ничего?
Вернулся и начал импровизацию с итальянским блюдом. От неожиданного звонка выронил банку с соусом. Поймал на лету.
Светка вошла чуть запыхавшаяся и усталая. Чмокнула в щёку. Не снимая жакет, принюхалась, уперев в мужа вопросительный взгляд.
Когда узнала про макароны, так благодарно округлила глаза, затем поцеловала. Алекс едва не взлетел на крылышках. Как, оказывается, приятно делать простые подарки любимой женщине.
Жадно уминая пасту с сыром, Светка долго и подробно рассказывала о примирении с шефом и проекте, едва не сорвавшемся из-за этого козла Ширяева.
За время ужина Алекс безотчетно и, казалось, незаметно, трижды мотался в ванную.
– Сань, а ты чего так часто в туалет бегаешь? – спросила Светка, заправляя добавку соусом.
– Да нет, – усмехнулся он. – Я в ванную.
– Зачем?
Замешкавшись под вопросительным взглядом, он не нашел ответа. Мелочь, не стоящая вниманья, но Алекс ощутил, как розовеют щёки.
– Сань?..
– Да… вот… – он поднял ладонь. – Ножницы для ногтей искал. Заусеница… болит.
Он потёр палец.
– Я поищу, когда поем. Сильно болит?
– Что?.. А, пустяки.
– Какой-ты заполошный, – положив вилку, Светка с прищуром смотрела в упор. – Слушай, Сань. А чего ты вдруг стал ужин готовить?
Звучало примерно так: не накосячил ли ты в чём-то, о чём я пока не знаю?
– Приятное тебе хотел сделать. В другой раз не надо?
– Да что ты… – Светка подскочила, обняла и горячо шепнула в ухо: – Спасибо.
Вот теперь Алекс выдохнул.
Показательно обрезав заусеницу и дождавшись, когда жена прилипнет к экрану, а зал наполнится звуками сериала, он шмыгнул через коридорчик в ванную, где лицезрел в зеркале свою слегка потерянную физиономию. Понимая, что это глупо, Алекс хотел уйти. Но не ушел. Задумался, после чего достал смартфон.
Если видения продолжатся, он решил заснять зеркало на мобильник, для чего рыскал по ванной, выбирая ракурс. Верхняя полочка с бритвой и дэзиками, куда не дотягивалась Светка, показалась идеальным местом.
И когда, решив сделать пробную запись, Алекс на цыпочках заправлял мобильник, пальцы дернулись от неожиданного звука.
– Что ты прячешь за флорентийским подсвечником, демон? – голос девушки был натужно тверд с ощутимым прононсом недавнего плача. – Какую пакость задумал?
Грузно опустившись на пятки, Алекс развернулся и подошел к зеркалу. Увидев ее розовые глаза и припухший носик, он готов был убить любого, посмевшего обидеть это прекрасное создание.
– Ты плакала? – спросил он, чувствуя суровые нотки своего голоса. – Кто причинил тебе боль?