Коррупция в Политбюро: Дело «красного узбека»

Раззаков Федор Ибатович

Даже принимая во внимание, что во многих из этих писем эмоции преобладали над разумом, а подлинные факты порой подменялись субъективизмом, однако эти письменные документы ясно указывали на растущую волну недовольства среди простого населения той политикой, которая проводилась в стране в «славное десятилетие» правления Н. Хрущева. Ведь это при нем каста «руководящих деятелей», или «красная буржуазия» сумела нагулять тот жирок и обрести то комчванстсво, которые так возмущали простых советских граждан. При предыдущем правителе – «вожде всех народов» Сталине – ситуация была иной: тогда «красную буржуазию» держали в ежовых рукавицах и периодически делали ей кровопускание, чтобы она не слишком зарывалась. Хрущев, как мы помним, эту практику

в широком смысле прекратил. И результаты этой деятельности не заставили себя долго ждать.

Когда в начале 60-х годов в Москву приехал один из лидеров кубинской революции Че Гевара, он был до глубины души возмущен теми привилегиями, которые имели советские вожди. В итоге, вернувшись на родину, он заявил, что кремлевские руководители – это типичные буржуи, только с партийными билетами в карманах. Сам «команданте Че» культивировал на Кубе иной образ жизни: будучи министром, он обязал себя и других высокопоставленных деятелей после работы выезжать на плантации и час-другой вкалывать там плечом к плечу с простыми сборщиками сахарного тростника.

Другой пример – Китай. Проводившаяся там в середине 60-х годов «культурная революция», была ничем иным как борьбой с зажравшейся «красной буржуазией». В ходе нее сотни тысяч партийных деятелей и представителей интеллигенции были отправлены на «перековку» в глубинку (в деревню) и на производство. Этой «перековке» был даже подвергнут Генеральный секретарь ЦК КП Китая – любитель карточной игры в бридж и других буржуазных излишеств Дэн Сяопин, которого отправили работать… на тракторный завод. Как пишет историк В. Шапинов: «Переродившегося чиновника уровня министра, который, поедая деликатесы в правительственном буфете, уже думал, как бы конвертировать политический капитал в денежный, революционные массы могли спокойно выволочь на улицу, надеть на голову колпак, заставить каяться в контрреволюционных устремлениях, а потом отправить в сельские районы трудиться в поле и изучать марксизм-ленинизм среди простых крестьян…».

Естественно, что советская верхушка с ужасом смотрела на «культурную революцию» и делала все от себя зависящее, дабы правда о ней не дошла до простого народа. Поэтому, например, заявление китайского руководства от 14 июля 1964 года под названием «О хрущевском псевдокоммунизме и его всемирно-историческом уроке» в советских СМИ не публиковалось. Говорилось же в нем следующее:

«В советском обществе образовалась привилегированная прослойка, которая состоит из перерожденцев в среде руководящих кадров партийных и государственных учреждений, предприятий и колхозов и из буржуазных интеллигентов; эта прослойка противостоит советским рабочим, крестьянам и широким массам интеллигенции и кадровых работников…

Эта привилегированная прослойка, присваивая плоды труда советского народа, получает доходы, превышающие в десятки и даже сотни раз доходы рядовых советских рабочих и крестьян. Представители этой прослойки получают громадные доходы в виде высокого жалованья, больших премий, огромных гонораров и всевозможных личных надбавок. Более того, используя свое привилегированное положение, они занимаются различными злоупотреблениями, коррупцией, взяточничеством и хищениями…»

По сути после смерти Сталина руководители СССР взяли курс на фактическую замену диктатуры пролетариата властью «красной буржуазии». И те реформы в экономике, которые проводил в стране Хрущев, четко укладывались в русло этой замены. Не случайно во главе этих реформ были поставлены такие экономисты, как харьковчанин Евсей Либерман – апологет того, чтобы прибыль была превращена в главный рычаг экономического управления. Как писал по этому поводу западногерманский коммунист В. Диккут:

«Предложения Либермана не были осуществлены в открытой капиталистической форме, но его особая роль состоит в том, что он был первым в Советском Союзе, кто выдвинул тезис прибыли как главного экономического рычага, тезис, который,

в явном или скрытом виде, проходит красной нитью через все «эксперименты» и планы «реформ» ревизионистов. Либерман, протеже Хрущева, много сделал, чтобы экономическая дискуссия полностью выполнила свои задачи, а именно, сосредоточила мысли экономистов на прибыли и оправдала введение экономических структур, направленных исключительно на извлечение прибыли…».

Тот же В. Диккут резко критиковал советское руководство и за другое: что они провозгласили не просто скорое, а форсированное построение коммунизма в СССР. Хотя на самом деле… Впрочем, послушаем самого Диккута:

«Лидеры Советского Союза утверждают, что переход ко второй фазе коммунизма уже начался. Соответственно, они должны в будущем перейти к коммунистическому принципу распределения «каждому по потребностям». Но меры, которые они принимают, ведут в противоположном направлении и уничтожают даже социалистический принцип распределения. Развитие социализма было не только прервано бюрократией, узурпировавшей власть и отменившей диктатуру пролетариата. Последовательно, в дальнейшем ходе событий бюрократия также полностью уничтожила основы социализма и ввела свой капитализм нового типа. Введя стремление к прибыли для обеспечения личных привилегий и, в связи с этим, используя материальное стимулирование, чтобы поднять производительность труда, она проложила путь всесторонней реставрации капитализма в Советском Союзе. Вместо подъема социалистического сознания и развития общественного духа новая буржуазия культивировала стремление к прибыли и материальные стимулы, таким образом возбуждая эгоизм и отодвигая на задний план социалистическое сознание масс.

Как только капиталистические законы приводятся в действие, дальше они работают автоматически. Материальное стимулирование как средство повышения интенсивности использования рабочей силы служит, как при капитализме, увеличению прибыли, которая главным образом используется для обеспечения и расширения привилегий, то есть обогащения новой буржуазии. Рабочим перепадают жалкие крохи прибыли; так и частные капиталисты западных стран уступают рабочим несколько процентов через увеличение заработной платы или другие реформы, чтобы те не восстали против капиталистической системы…».

Итак, непредсказуемый характер Хрущева с определенного времени стал внушать его соратникам почти такой же ужас, как и «китайская революция». Большая часть представителей высшей советской элиты все больше убеждались в том, что Хрущев свою миссию выполнил – заложил фундамент для становления класса «красной буржуазии», после чего должен уступить место более адекватному политику. Так возник заговор против Хрущева.

Судя по воспоминаниям очевидцев тех событий, заговор стал зреть примерно с февраля 1964 года. Причем заговорщики не исключали даже вариант физического устранения Хрущева. Например, Брежнев в разговоре с председателем КГБ СССР Владимиром Семичастным (в июне) зондировал почву на предмет того, чтобы либо отравить Первого секретаря, либо подстроить ему авиакатастрофу. Однако шеф КГБ отговорил Брежнева от такого варианта. Между тем в подобных разговорах не было ничего удивительного, поскольку политика – дело достаточно грязное.

Вспомним, что сам Хрущев пришел к власти в результате почти такого же убийства (был арестован и расстрелян его соратник по Политбюро Лаврентий Берия), а спустя еще несколько лет тот же Хрущев с помощью интриг убрал из власти (но оставил в живых) остальных своих соратников по сталинскому Политбюро: Молотова, Маленкова, Кагановича, Булганина. Тогда же был дискредитирован и отправлен в отставку и другой известный деятель – Маршал Советского Союза Георгий Жуков. Короче, в высших политических кругах СССР всегда царили страсти не хуже шекспировских, другое дело, что большинство населения было ограждено от информации о них: в СМИ подробности всех этих закулисных дрязг никогда не попадали.