Корсар
Шрифт:
— Соображаешь, — улыбнулся я.
— Много мороки. Проще порешить, — хмуро сказал Клешня.
— Некоторых, может, и придётся, — сказал я. — Но согласись, это вызовет подозрения, если мы вернёмся совершенно одни. А так они подтвердят нашу легенду. Даже много врать не придётся. Попали в шторм, флейт затонул. Мы подобрали кого смогли.
— Мы же с ними делиться не станем? — спросил Клешня. — Хрен им китовый, а не золото.
— Не станем, — успокоил его я.
— Тогда они нас заложат, как только поймут, что их надули, — произнёс Шон. — А поймут быстро.
—
— Меня устраивает, — сказал Клешня.
— Меня тоже, — сказал Шон.
— Я как все, — пожал плечами боцман.
Я оглядел собравшихся, ухмыльнулся ещё раз, предвкушая решение всех моих проблем.
— Значит, решено. Господа, этот разговор только между нами. Лучше будет, чтобы никто, даже наши парни, даже самые проверенные, ничего не подозревали. Иначе всё может пойти насмарку, — сказал я. — Теперь дело за малым. Сделать всё красиво, чтобы комар носу не подточил.
— Сделаем, — ответил боцман.
Я приподнял шляпу и вышел из кают-компании, впервые за долгое время ощущая спокойствие. Тревога ушла. Даже понимая трезвым умом, что перегруженный корабль, воняя гарью, идёт через открытое море и рискует не добраться до пункта назначения, я был спокоен. Я выбрал путь, сделал первый шаг, а всё остальное теперь буду решать по ходу дела, не распыляясь на сомнения и бесполезные колебания. А если что-то пойдёт не так — мои парни помогут и поддержат.
Нужно было решить, что делать с теми, кто откажется делить сокровища. Такие наверняка будут, и я безмерно уважал их стойкость и верность долгу, но как раз они и станут главной помехой. И снова решение пришло простое и изящное. Ими займутся их же сослуживцы. Мало того, что наши руки останутся чистыми, так ещё и повязанные кровью матросы точно не станут болтать. Подлость? Определённо. Но в подобных делах сложно остаться чистеньким. Я бы даже сказал, что это невозможно.
Даже у меня руки давно уже были по локоть в крови, хотя я старался держаться подальше от убийств невинных, пыток, немотивированного насилия и прочих военных преступлений. Не могу сказать, чтобы меня как-то мучила совесть по этому поводу, но я прекрасно осознавал, что успел натворить всякого вплоть до высшей меры наказания.
На палубе до моего слуха донёсся обрывок разговора между несколькими матросами «Дофина», которые постоянно тёрлись на баке, изнывая от безделья. Меня они не видели и не успели заметить, поэтому и говорили спокойно.
— …тяжко грузить. Я ж сперва вообще думал, кирпичи, тяжеленные ящики-то, — тихо рассказывал один из них.
Золото, на борту теперь почти все разговоры были только о золоте. Словно других тем больше не существовало, а людей резко перестало интересовать всё, кроме него.
— Так я и говорил, ценное что-то, иначе зачем нам этих в сопровождение дали, — хмыкнул другой.
Я встал у планширя, разглядывая чаек, летящих вслед за кораблём. Даже удивительно, насколько белыми были их крылья, безо всяких следов нефти, дыма и пластикового мусора.
— Я вообще думал, что
Так, пожалуй, было бы проще всего. Если бы я не собирался остепениться, а мог бы рвануть в какие-нибудь другие моря.
— Грабанут? Да куда там… Вот нам бы эту посудину захватить… Вместе с грузом, — понизив голос, произнёс первый. — И на Мадагаскар. Или в Европу.
Ну, это уже ни в какие ворота. Я кашлянул, привлекая к себе внимание.
— Так, значит, вы платите мне за гостеприимство и спасение ваших никчёмных шкур, месье? — произнёс я.
Матросы резко повернулись, застыли в ужасе, завидев моё внезапное появление, как обычно, в чёрном костюме, с палашом и пистолетами. Они не могли выдавить ни слова, даже банальных извинений ждать было тщетно.
— Вы знаете, как в этих морях поступают с пиратами? — криво улыбнулся я. — Их казнят через повешение. Вооружённый захват судна в открытом море, то бишь, пиратство, карается смертью.
Похоже, я переборщил с эффектностью. Матросы побледнели так, будто я их уже приговорил.
— Но если у вас хватило смелости планировать подобный трюк на нашей бригантине, то вы явно не из трусливых, господа. Мне бы такие парни пригодились в команде. А может быть, даже в команде второго корабля, — демонстративно почёсывая щетину на подбородке, произнёс я.
Они поняли, что я не собираюсь убивать их на месте за произнесённые слова, их бледность немного схлынула.
— Простите, месье капитан… Месье Грин, то есть, простите, капитан Грин… — проблеял первый.
— Минуту назад ты был смелее, моряк, — сказал я.
Со стороны моих парней, ставших невольными свидетелями этой сцены, послышались смешки.
— Но это ничего, — продолжил я. — Вы, наверное, прознали про груз? Хотели бы себе часть?
Матросы неуверенно переглянулись, на лицах ясно была написана напряжённая работа мысли. Они искали подвох, который, само собой, был, но не там, где они ожидали.
— Да, месье, — твёрдо сказал второй.
— Вот такие уверенные в себе мужчины как раз заслуживают бороздить моря в моей эскадре, — хмыкнул я.
Грубая лесть. Я бы с такими даже в одном поле не присел. Люди как раз того рода, что набрал боцман в Пти-Гоаве, гнилые душонки.
— И что нам для этого нужно делать? — спросил он.
— Для начала отыщите всех, кто тоже хотел бы себе долю сокровищ, — улыбнулся я. — И мы разбогатеем все вместе. Клянусь, мы будем богаче самого короля, или я не капитан Грин.
Глава 29
Само собой, новость о том, что капитан всё-таки решил присвоить золотишко и поделить на всех, распространилась среди обеих команд быстрее лесного пожара. На что я, собственно, и рассчитывал.
Практически все не скрывали своей радости, тут и там мелкими компаниями шептались моряки, предвкушая звон монет в своих кошельках. Но среди наших попутчиков были и недовольные, впрочем, они не осмеливались выступить открыто, понимая, что после такого выступления их просто тихонько придушат на нижней палубе.