Кортик
Шрифт:
– Ну что ж такого. Теперь ведь лето, времени много, будем ходить туда. А когда нам исполнится четырнадцать лет, мы в комсомол поступим.
Мама обернулась и с улыбкой посмотрела на Мишу:
– Ты уже в комсомол собираешься?
– Не сейчас, конечно, сейчас не примут, а потом…
– Ну вот, – вздохнула мама и улыбнулась, – поступишь в комсомол, появятся у тебя дела, а меня, наверно, совсем забросишь.
– Что ты, мама! – Миша тоже улыбнулся. – Разве я тебя заброшу? – Он покраснел и уткнулся в книгу.
Мама
Миша оторвался от книги и смотрел на мать. Она склонилась над машиной. Туго закрученный узел ее каштановых волос касался зеленой кофточки; кофточка была волнистая, блестящая, аккуратно выглаженная, с гладким воротником.
Миша встал, тихонько подошел к матери, обнял ее за плечи, прижался щекой к ее волосам.
– Ну что? – спросила мама, опустив руки с шитьем на колени.
– Знаешь, мама, что мне кажется?
– Что?
– Только ты честно ответишь: да или нет?
– Хорошо, отвечу.
– Мне кажется… мне кажется, что ты совсем на меня не сердишься за этого беспризорника… Правда? Ну, скажи – правда?
Мама тихонько засмеялась и качнула головой, пытаясь высвободиться из объятий Миши.
– Нет, скажи, мама, – весело крикнул Миша, – скажи!.. И знаешь, что мне еще кажется, знаешь?
– Ну что?
– Мне кажется, что на моем месте ты поступила бы так же. А? Ну скажи, да?
– Да, да! – Она разжала его руки и поправила прическу. – Но все же не води сюда слишком много беспризорных.
Глава 33
Черный веер
– Миша-а! – раздался во дворе Генкин голос.
Миша выглянул в окно. Генка стоял внизу, задрав кверху голову.
– Чего?
– Иди скорей, дело есть! – Генка многозначительно скосил глаза в сторону филинского склада.
– Чего еще? – нетерпеливо крикнул Миша. Ему очень не хотелось уходить сейчас из дому.
– Да иди скорей! – Генка сделал страдальческое лицо. – Понимаешь? – Всякими знаками он показывал, что дело не терпит никакого отлагательства.
Когда Миша спустился во двор, Генка тут же подступил к нему:
– Знаешь, где тот, высокий?
– Где?
– В закусочной.
Ребята выскочили на улицу и подошли к закусочной.
Через широкое мутное стекло виднелись сидящие вокруг мраморных столиков люди. Лепные фигуры на потолке плавали в голубых волнах табачного дыма. В проходах балансировал с подносом в руках маленький официант. Белая пена падала из кружек на его халат.
За одним из столиков сидел Филин. Но он был один.
– Где же высокий? – спросил Миша.
– Только что здесь был, – недоумевал Генка, – сидел с Филиным… Куда он делся?..
– Хорошо, – быстро проговорил Миша, – далеко он не ушел. Ты иди налево, к Смоленской, а я направо – к Арбатской.
Миша
Куда он делся? Миша растерянно оглядывал улицу и увидел на противоположной ее стороне филателистический магазин. Миша знал этот магазин. Он иногда покупал в нем марки для своей коллекции. И сюда, по словам Генки, зачем-то ходит Борька Филин… Миша вошел в магазин. Над дверью коротко звякнул колокольчик.
В магазине никого не было. На прилавке под стеклом лежали марки, на полке стояли коробки и альбомы.
На звонок из внутренней комнаты магазина вышел хозяин – лысый, красноносый старик. Он плотно прикрыл дверь и спросил у Миши, что ему надо.
– Можно марки посмотреть? – спросил Миша.
Старик бросил на прилавок несколько конвертов с марками, а сам вернулся в соседнюю комнату, оставив дверь приоткрытой, чтобы видеть магазин.
Вертя в руках марку Боснии и Герцеговины, Миша искоса поглядывал в комнату, в которую удалился старик. Она была совсем темной, только на столе стояла электрическая лампа. Кто-то вполголоса переговаривался со стариком. Прилавок мешал Мише заглянуть в комнату, но он был уверен, что там находится именно этот высокий человек в белой рубахе. О чем они говорили, он тоже разобрать не мог.
Раздался звук отодвигаемого стула. Сейчас они выйдут! Миша наклонил голову к маркам и напрягся в ожидании. Сейчас он увидит этого человека… В глубине задней комнаты скрипнула дверь, и через несколько минут в магазин вышел старик. Вот так штука! Тот, высокий, ушел через черный ход…
– Выбрал? – хмуро спросил старик, вернувшись за прилавок.
– Сейчас, – ответил Миша, делая вид, что внимательно рассматривает марки.
– Скорее, – сказал старик, – магазин пора закрывать.
Он опять вышел в темную комнату, но дверь на этот раз вовсе не закрыл.
Лампа освещала край стола. В ее свете Миша видел костлявые руки старика. Они собирали бумаги со стола и складывали их в выдвинутый ящик. Потом в руках появился веер, черный веер. Руки подержали его некоторое время открытым, затем медленно свернули. Веер превратился в продолговатый предмет…
Затем в руках старика что-то блеснуло. Как будто кольцо и шарик. Вместе со свернутым веером старик положил их в ящик стола.
Глава 34
Агриппина Тихоновна