Кортни. 1-13
Шрифт:
Пенрод задумчиво погладил бакенбарды и усы, которые Эмбер аккуратно подстригла еще на борту парохода, удалив выгоревшие на солнце волоски, после чего они вновь обрели свою прежнюю роскошь. Он не привык давать скоропалительных ответов.
– Это будет верблюжий полк, – подбросил Адамс еще один аргумент, – созданный для боев в пустыне.
– Когда я должен встретиться с этим джентльменом?
– Завтра. Ровно в девять утра вы должны быть в штабе новой армии. И ни в коем случае не опаздывайте, если хотите еще пожить.
Китченер оказался крепышом среднего роста
– Вы говорите по-арабски? – спросил он Пенрода на местном наречии, и тот отметил, что у него неплохой язык, но с таким акцентом он вряд ли сошел бы за местного жителя.
– Эфенди сирдар! Да будет путь ваш усыпан цветами жасмина, – произнес Пенрод традиционное арабское обращение. – Я действительно хорошо говорю на языке истинного Бога и его пророка.
Китченер растерянно замигал, явно не ожидая услышать столь превосходный арабский.
– Когда вы можете приступить к исполнению своих обязанностей?
– Мне нужно съездить в Англию до Рождества, я слишком давно нахожусь вне пределов цивилизованного мира. Там я должен уладить некоторые личные дела, а также оформить отставку с прежнего места службы.
– У вас есть время до середины января следующего года, после чего я хочу видеть вас в Каире. Все подробности обсудите с Адамсом. Вы свободны. – Его косые глаза обратились на письменный стол, где лежала стопка бумаг.
Когда они с Адамсом спустились во двор к ожидавшим их лошадям, Пенрод заметил:
– Он не теряет времени зря.
– Еще бы, – хмыкнул Адамс. – Ни единой секунды!
На обратном пути в Александрию Пенрод заехал на почту и отправил телеграмму адвокату Дэвида Бенбрука Себастьяну Харди в его контору на Линкольнс-Инн-Филдз. Это было довольно длинное послание, обошедшееся Пенроду в два фунта девять шиллингов четыре пенса.
Харди приехал из Лондона в Саутгемптон на поезде, чтобы встретить в порту прибывший пароход «Сингапур». Своей необычной внешностью он напомнил Пенроду и Эмбер мистера Пиквика из произведений Чарлза Диккенса. Однако за его пенсне поблескивали проницательные глаза опытного адвоката. Обратно в Лондон они ехали вместе.
– Пресса просто сходит с ума от вашего бегства из Омдурмана и прибытия в Англию, – сообщил он. – Репортеры изнывают от нехватки новостей, и я не сомневаюсь, что их толпа будет ждать вас на станции Ватерлоо.
– А откуда они знают, на каком поезде мы приедем в Лондон? – резонно поинтересовалась Эмбер.
– Я намекнул им, – признался Харди. – Я называю это предупреждением половодья. А сейчас не могли бы вы показать мне рукопись?
Эмбер вопросительно посмотрела на Пенрода, и тот согласно кивнул:
– Полагаю, ты можешь полностью доверять мистеру Харди. Во всяком случае, в не меньшей степени, чем твой отец.
Харди так быстро просмотрел толстую тетрадь, что Эмбер усомнилась,
– У меня наметанный глаз, моя юная леди.
Как только их поезд достиг отдаленных пригородов Лондона, он закрыл тетрадь.
– Полагаю, в этом действительно что-то есть. Вы не могли бы оставить мне дневник на неделю? Я знаю одного человека в Блумсбери, который с огромным удовольствием прочитает этот текст.
На перроне их дожидались пять журналистов, причем один из них был из лондонской «Таймс», а другой – из «Телеграф». Увидев перед собой прославленного героя сражений при Эль-Обейде и Абу-Клеа, отмеченного самыми высокими наградами, да еще с очаровательной юной красавицей, они сразу поняли, что получат зажигательную романтическую историю, которая привлечет внимание всей страны. Репортеры бесновались как стая голодных псов, загнавших бедную белку на высокое дерево, а Харди еще больше заинтриговал их, описав ужасы осажденного Хартума, трагическую гибель Гордона, происки Махди и других героев этой истории. Вырвавшись наконец из лап представителей прессы, он повел путешественников к карете, ожидавшей их на привокзальной площади.
Кучер энергично хлестал лошадь и быстро доставил их через покрытый густым туманом город до гостиницы на Чарлз-стрит, где Харди заказал номер для Эмбер. Устроив ее, они отправились в отель на Дувр-стрит, где должен был остановиться Пенрод.
– Вам ни в коем случае нельзя жить в одной гостинице, – пояснил он. – Отныне вы под неусыпным наблюдением досужих репортеров.
Четыре дня спустя Себастьян Харди пригласил их в свой офис. Его глаза сияли сквозь толстые стекла пенсне.
– Издательство «Макмиллан и компания» охотно согласилось взять ваш дневник. Вы же знаете, что они уже опубликовали книгу Сэмюэла Уайта Бейкера о его путешествии по Нилу в Абиссинию? Так что ваша рукопись будет для них вроде икры с шампанским.
– А что получат за это сестры Бенбрук? – поинтересовался Пенрод. – Дело в том, что мисс Эмбер хочет поровну разделить гонорар между всеми сестрами, неукоснительно следуя последней воле отца.
Харди погрустнел и виновато улыбнулся. Вынув из кармана очки для чтения, он долго протирал стекла краем рубашки.
– Я убеждал их как мог, но они наотрез отказались выплатить больше десяти тысяч фунтов.
– Десять тысяч фунтов! – невольно вырвалось у Эмбер. – Я вообще не знала, что такие деньги существуют за пределами Английского банка!
– Вы также получите двенадцать с половиной процентов от прибыли. Не думаю, что эта сумма намного превысит семьдесят пять тысяч фунтов.
Они долго смотрели на него, потеряв дар речи. Ведь в будущем эти деньги, помещенные в государственные ценные бумаги или даже в простые акции, принесут ежегодный доход в размере трех с половиной тысяч фунтов. Таким образом, они могут не беспокоиться о своем будущем.
Через некоторое время выяснилось, что оценка Харди была слишком осторожной. За несколько месяцев до Рождества книга воспоминаний «Рабыни Махди» взбудоражила всю страну. В книжном магазине Хэтчарда, что на Пиккадилли, она не лежала на полках дольше одного часа. Покупатели расхватывали ее за несколько минут, передавая затем из рук в руки.