Кортни. 1-13

Смит Уилбур

– Вот список, – печально прошептал он. – Мистер Градски выкупит те, что отмечены крестиком. Вы сможете заняться остальными?

– Да, – ответил Шон.

Они обрушились на Карла в последний день квартала: потребовали возврата долга и дали ему на это двадцать четыре часа. Карл по очереди обратился в три банка.

– Простите, мистер Лохткампер, но мы перевыполнили свой план по займам на этот квартал.

– Ваши расписки принадлежат мистеру Градски, я ничего не могу сделать.

– Мне жаль, мистер Лохткампер, но мистер Чарливуд входит в наше правление.

Карл

Лохткампер приехал на биржу. Он в последний раз прошел через нее и вошел в гостиную. С серым лицом он стоял в центре большой комнаты и с горечью говорил убитым голосом:

– Пусть Иисус сжалится над вами, когда придет ваш черед! Друзья! Мои друзья! Шон, сколько раз мы выпивали вместе! И ты, Дафф, не вчера ли ты жал мне руку?

Он повернулся и вышел. Его номер в «Большом Северном отеле» находился всего в пятидесяти ярдах от биржи. И в гостиной для членов правления отчетливо был слышен выстрел.

Вечером Шон и Дафф пили в «Палатах Виктории».

– Зачем он это сделал? Зачем покончил с собой?

– Дело не в этом, – ответил Дафф. – Он был бездельником.

– Если бы я только знал, что он это сделает, Бог мой, если бы только я знал!

– Черт побери, парень, он рискнул и проиграл. Это не наша вина. Он бы точно так же поступил с нами.

– Мне не нравится эта грязь. Давай покончим с этим, Дафф!

– В гонке постоянно кого-нибудь сбивают, а ты говоришь «хватит»!

– Все стало по-другому, сначала было не так.

– Да, и утром тоже будет по-другому. Пошли, приятель, я знаю, что тебе нужно.

– Куда мы идем?

– В «Оперу».

– А что скажет Канди?

– Канди не обязательно это знать.

Дафф оказался прав – утром все казалось другим. Обычная суета конторской работы и некоторое напряжение на бирже. Шону вспомнился Карл всего раз за целый день, и это не показалось ему таким уж важным. Они послали ему дорогой венок.

Шону пришлось посмотреть в лицо игре, в которую он играл. Он подумал об альтернативе – уйти со всеми заработанными деньгами, но поступить так значило отказаться от власти. Привычка укоренилась уже слишком прочно, он не мог от нее отказаться. А посему его подсознание раскрылось, всосало все угрызения совести и поместило где-то глубоко внутри. Иногда он чувствовал, как они начинают просыпаться, но чем больше времени проходило, тем слабее становились эти трепыхания. Дафф утешал его; слова Даффа были подобны чесночному соусу, который помогает справиться с комом в горле, а Шон еще не усвоил, что Дафф говорит и делает не обязательно то, во что верит.

Веди игру без милосердия, с целью выиграть.

Глава 17

Дафф стоял спиной к камину в кабинете Шона и курил сигару, дожидаясь, пока карета отвезет их на биржу. Огонь обрисовывал его стройные ноги с узкими икрами, затянутыми в лаковую черную кожу. На нем было пальто – зимнее утро было холодным. В раскрытом вороте виднелся бриллиант, сверкавший в галстуке.

– К женщине постепенно

привыкаешь, – говорил он. – Я знаю Канди четыре года, а кажется, знал ее всю жизнь.

– Она отличная девчонка, – рассеянно согласился Шон, обмакнул перо в чернила и подписал лежавший перед ним документ.

– Мне уже тридцать пять, – продолжал Дафф. – Если я хочу родить сына…

Шон положил перо и посмотрел на Даффа; его губы мало-помалу сложились в улыбку.

– Один человек когда-то сказал мне: «Они норовят затолкать тебя в свой теплый, мягкий рассудок». И еще он сказал: «Они не способны делиться, они собственницы». Что за новую песню я слышу?

Дафф неловко переступил с ноги на ногу.

– Все меняется, – оборонительно сказал он. – Мне тридцать пять.

– Ты повторяешься, – упрекнул Шон, и Дафф бледно улыбнулся.

– Э-э… если честно…

Он не договорил – топот копыт на улице заставил их повернуться к окну.

– Кто-то скачет! – Шон вскочил с места. – Большие неприятности! – Он подошел к окну. – Это Кертис, и судя по его лицу, с дурными новостями.

Снаружи послышались возбужденные голоса, топот бегущих ног, и в комнату, не постучавшись, ворвался Тимоти Кертис. На нем был шахтерский комбинезон и грязные резиновые сапоги.

– На девятом уровне мы наткнулись на поток грязи.

– Насколько он сильный? – спросил Дафф.

– Очень сильный. Затопило все до восьмого уровня.

– Иисусе, нам потребуется два месяца, чтобы все очистить! – воскликнул Шон. – Кто-нибудь в городе знает, ты кому-нибудь говорил?

– Нет, я сразу побежал к вам. Когда прорвало, в забое были Кронж и еще пять человек.

– Возвращайся немедленно, – приказал Шон, – но поезжай спокойно – ни к чему, чтобы весь свет узнал о наших неприятностях. Никого не подпускать к нашей собственности. Успеем продать.

– Да, мистер Кортни. – Кертис колебался. – Кронж и еще пятеро попали в поток. Сообщить их вдовам?

– Ты понимаешь по-английски? Ни гу-гу до десяти утра. Нам нужно время.

– Но мистер Кортни!.. – Кертис был в ужасе. Он стоял и глядел на Шона, и тот почувствовал легкий укол вины.

– Шесть человек утонули в густой, как патока, грязи… – Он сделал нерешительный жест руками. – Мы не можем…

Шон осекся, но Дафф тут же подхватил:

– Они уже мертвы и будут так же мертвы в десять часов, когда мы сообщим об этом их женам. Отправляйся, Кертис.

* * *

Свои акции «Младшей Сестры» они продали в первый же час с начала торгов и через неделю снова купили их за полцены. Два месяца спустя «Младшая Сестра» вышла на обычный уровень производства.

Глава 18

Свою землю у Апельсиновой Рощи они разделили на участки и продали их – все, кроме ста акров, на которых начали строить дом. В проект дома они вложили всю свою энергию и воображение. За большие деньги Дафф переманил из Кейптаунского ботанического сада садовника и привез его в карете. Ему показали землю.