Корунд и саламандра, или Дознание
Шрифт:
Мы тоже следить не собирались. Все, чего мы хотели, – найти тайный выход из дворца. Где ж ему быть, как не в тайном коридоре! Конечно, если выйти можно всего лишь во внутренний двор… да и это было бы здорово! А если во внешний? А то и вовсе за стены? Вот когда кое-какие наши планы могли бы стать самой что ни на есть явью!
Но до выхода мы не доходим. Нас останавливает голос из-за стены. Совсем не старческий, могучий и яростный голос короля-гостя.
– Ты забыла свою страну, дочь. Твой муж любит тебя, я знаю! И ты могла бы убедить
Недолгое молчание нарушает голос королевы:
– Жена да забудет родной кров и да прилепится к мужу и станет с мужем одно. Помнишь, отец? Здесь теперь моя страна. Да разве мало тебе, что мир у нас? Ведь именно за мир в уплату отдал ты меня Андрию. Разве не знаешь ты, отец, что после нашей с Андрием свадьбы дворяне Таргалы и Двенадцати Земель родниться начали, а за ними вослед и купцы? И это ли мир нам не сулит? Ты многое получил, отец, за проигрыш в той войне. Но я надеялась: тебя не потянет уже воевать.
– Умная ты стала! Да где бы ни жила ты, Марго, как можно забыть родину и отца?! И что знаешь ты о мире и войне! Я король в своей стране, Маргота! Я, а не нелюдь подземельная! И я истреблю их поганый род, с вашей помощью или без! Но если без… Да какие ж вы после этого люди?!
– Обыкновенные, отец, – голос королевы кажется особенно тихим после разъяренного рыка ее отца. – Люди, живущие честью, а не правом силы. Ты сам оскорбил подземельных, отец. Первый. Ведь это при мне было, я помню. Они хотели договориться миром. Но ты, отец, слишком любишь воевать. Я не стану говорить о тебе с Андрием. Он и без моих просьб решит правильно. Он король этой страны и в ответе за нее, как ты за свою. И он, скажу я тебе, сумел договориться с гномами добром, когда они объявились по эту сторону гор.
Чуть слышный скрип двери не разбивает сгустившуюся тишину. Наоборот, делает ее еще тише.
– Теперь понятно, к чему те разговоры были, – шепчет Лека.
– Ага, – отзываюсь я. Мы ведь весь вечер вчера гадали, как объяснить услышанное мной в казармах, где разместили гвардейцев… А отец мне потом сказал, что они с Сергием тоже… Хотя все равно непонятно, что еще за гномья премия и почему из-за нее в Корварене мастеров не осталось.
– Мерзавка! – В комнате грохочет. Кажется, отец нашей королевы шваркнул табурет об стену… – Отступница! Мира вечного она ждет! А что в родной стране который год неурожаи, ее теперь не касается… У-у-у-у, др-р-рянь! Ну ничего… ничего!
Грохочет еще раз, послабже. Бухает дверь.
Лека напрягается, сжимает кулаки, что-то зло цедит сквозь зубы.
– Грозный у тебя дедуля! – Я легонько толкаю его в бок. Отвлечь. Гнев – не советчик. – Уж если чем такие речи пахнут, то не вечным миром, это точно.
– Отцу сказать надо, – дергается Лека.
– Да, и быстро, – соглашаюсь я. – Жаль, ключ отнесли.
– Да ведь изнутри без ключа можно. – Лека тычет пальцем в запор. – Смотри, здесь повернуть, и все! Давай назад,
Мы несемся наверх, не слишком заботясь о тишине. Но – молча. Только раз, сворачивая с лестницы к кабинету, Лека выдыхает:
– Лучше бы это все вчера… вчера Шкода дежурил.
Да, думаю я. Шкода нас обычно жалеет, а сегодня очередь Мелкого. У Мелкого, заразы, рука тяжелая. Я бурчу в ответ:
– Зато за дело. Не за ерунду, как тогда.
Шкодничаешь – будь готов к ответу. И раскаянья-извинения ничем не помогут. Натворил – получай. Позовет король капитана – и велит отвести сопляков в казармы да горячих всыпать, поровну сыну любимому и дружку его закадычному… Лека толкает дверь, и мы вываливаемся из потайного хода прямиком на королевский совет.
Изумленное молчание нарушает спокойный вопрос короля:
– Что должно было случиться, чтобы два заядлых шкодника позабыли о наказании? До сих пор вы безобразничали не напоказ. Что стряслось, сын?
Лека рассказывает недолго. Только самое главное. Король морщится и бросает:
– Выйдите оба. Подождите за дверью, пока мы закончим.
Ждем мы долго. Ожидание неминуемой выволочки – наказание не хуже любого другого, и родители наши, что Лекины, что мои, нередко этим пользуются. Но сегодня…
– Я так думаю, отцу просто не до нас, – говорит Лека где-то через час. – Проще было сразу сдаться Мелкому.
– Угу, – вздыхаю я. – Лека, а давай, когда твой дед уедет, попросим Сергия…
– О чем?
– Знаешь, он мне говорил… что уметь рожу топором делать еще мало. А надо, чтобы и не вздрогнуть. Даже спиной или плечами. Он сказал, по спине видно, когда волнуешься, даже лучше, чем по лицу. Вот я и думаю, сложно так научиться?
– Это не Сергия надо просить, – чешет в затылке Лека. – Это Васюру. А еще лучше – твоего отца. Уж он-то умеет!
Из кабинета выглядывает Васюра:
– Заходите, герои!
Мы переглядываемся. Самое время делать рожу топором!
– Не дрейфь, – одними губами шепчет Лека.
– И не думаю, – отвечаю я. Ой, что будет…
– Ну что, герои-охламоны, – король щурится, пошевеливая бровью, – готовы ответ держать? Или, по-вашему, королевские ключи стащить – пустяк, которым и гордиться не стоит?
– Мы гордимся, – быстро отвечает Лека. – Скажи, Серый?
– Еще бы, – подхватываю я. – Не пустяк, правда!
– Не пустяк, – совсем не сердито повторяет король. – Сопляки… Вот ведь и непослушание ваше может пользой обернуться. Сын, а зачем вы вообще туда полезли?
– Тайный ход хотели найти, – честно отвечает Лека. Он никогда не врет. И его отец это знает.
– Покажу я вам тайный ход, – вздыхает он. – Обещаю. Как только посольство проводим, покажу. В этот раз вы заслужили благодарность, а не порку.
В кабинете повисает тишина.
– Все так плохо, отец? – спрашивает наконец Лека. – Может, мы еще чем помочь сможем?