Кощеевич и война
Шрифт:
Ему пришлось допить чай одним глотком (ух, и горячий!) и бежать к сестре.
Девочки сидели в шатре на укрытом шкурами топчане, жались друг к другу и пугливо
– Привет. – Он шагнул в круг света масляной лампы. – Ну и кто из вас Зарянка?
Девочки молчали.
Лис наугад ткнул пальцем в одну из них:
– Как тебя зовут?
– Махира, господин.
– Значит, ты – Зарянка? – повернулся он ко второй, но та помотала головой:
– Я тоже Махила, господин.
– Вы смеётесь? Не может быть, чтобы вас звали одинаково.
– Мы сёстлы. – Девочки взялись за руки.
Настороженные взгляды исподлобья, тёмные глаза. Не синички. Два затравленных лисёнка.
– Я свой. – Княжич изобразил самую добродушную из своих улыбок. – Старший брат Зарянки. Вы меня не помните?
Первая мотнула головой, а
– А господин, похоже, сам не помнит свою сестлу.
– Так и есть, – решил не отпираться Лис. – Много воды утекло с тех пор, как мы виделись в последний раз. Шестнадцать лет я был… далеко. А потом опасно стало видеться.
– Но нас всё лавно уклали.
– А я вас спас. Значит, мне можно доверять.
– Мама сказала, велить нельзя никому.
На это сложно было что-то возразить, ведь Лис и сам так думал. Даже Маю до конца не открывался. Да что там Маю – и Вертоплясу, хотя любому дураку известно: вороны-вещуньи хозяев не предают.
Полог шатра приоткрылся, и внутрь, хромая, вошла Данэ.
– Я вижу, господин уже встретился с сестрой?
– И да и нет, – развёл руками Лис. – Ты хорошо их воспитала. Молчат как рыбы.
– А разве сердце не подсказывает господину? Не чует родную кровь?
Конец ознакомительного фрагмента.