Кошачий патруль
Шрифт:
— С удовольствием выпил бы кофе. Можно — с коньяком, — дал зеленый свет сыщик.
«В конце концов, — думал он, оценивающе разглядывая не лишенную приятности фигуру Татьяны Владимировны, которая накрывала кофейный столик, — почему нет? Постараюсь не обмануть ожиданий — ведь в чем-то я определенно настоящий».
Воспользовавшись тем, что Рита на некоторое время вернулась в Москву, Кудесников завернул к ней. Было уже поздно, и ужасно хотелось спать, но повидаться было необходимо. Телефон — прекрасная вещь, но сыщику лучше видеть глаза того человека, с которым имеешь дело. Часто сами клиенты говорили ему неправду, и только чутье и опыт позволяли
Несмотря на то что в загородном доме у Риты обстановка была самой простой, от ее квартиры Кудесников ожидал большего. Картин на стенах, ковров и ковриков на полу и мягкой мебели, ваз и вазочек, расставленных на всех доступных хозяйке плоскостях, многочисленных фотографий любимых кошек в рамочках. Этой женщине, по его мнению, нужны были декорации, на фоне которых она бы смотрелась бы царицей. Теперь же он тоскливо озирался по сторонам, таращась на голые стены, диван и кресла, обтянутые серой и скользкой даже на вид тканью, журнальный столик, на котором сиротливо лежал специализированный медицинский журнал. С обложки журнала Кудесникову пугливо улыбался неприятный тощий мужчина в мятом халате — то ли сбежавший из реанимации больной, то ли уволенный за профнепригодность эскулап.
Вторая, меньшая комната типовой «двушки», была отведена кошкам. Рита не без гордости продемонстрировала ему этот живой уголок. Устроено все было, и правда, со вкусом, да и традиционного кошачьего запаха Кудесников здесь не ощутил. «В деревне, конечно, с таким количеством кошек проще», — оценил ситуацию умудренный недавно обретенным жизненным опытом Арсений.
— Рита, а скажите мне, действительно богатых клиентов было много? Или клиника зарабатывала количеством?
Этот вопрос Кудесников задал не из праздного любопытства, он решил разобраться в некоторых своих ощущениях и сомнениях.
— Я бы не сказала, хотя я многого не знаю. Но большинство не производили впечатления очень богатых людей. Наверное, средний класс? — Рита вопросительно посмотрела на Арсения.
— Наверное, — задумчиво протянул тот. — Но цены ведь немаленькие в клинике.
— На здоровье не жалеют, — резонно заметила Рита. — Некоторые, я знаю, украшениями, от бабки или матери доставшимися, пытались расплачиваться. А то квартиры обещали завещать — только бы вернули здоровье.
— А если вы не возвращали им здоровье? Как тогда?
— Никак. Гарантий ведь клиника не дает.
— Значит, обиженные были?
— Не без этого.
— Понятно. А иностранцы — те как? Много их было?
— Нет. У меня за все время лечилось человек пятнадцать. У других видела, наверное, столько же. Старики в основном.
— Богатые?
— Это только Блинников знает. Смирнова может быть в курсе, но с некоторыми Олег Николаевич занимался лично.
— А были клиенты — наши или иностранцы, которые особенно запомнились? Ну, выделялись, что ли.
— Не знаю. Пациенты как пациенты. Женщина одна, из Новосибирска, в благодарность все предлагала портрет мой нарисовать. Она художница, ее картины за границей продают, очень известная. Еще один был, Нестеров Вадим Петрович, — предлагал бросить клинику и выйти за него замуж. Для того чтобы я все время была под рукой — лечить его. Этот вроде с деньгами — в банке работает. И Дугинец еще, экстравагантный господин. Этот точно богатый, мне однажды Татьяна Смирнова по секрету рассказала — мультимиллионер из Австралии. Родился-то он здесь, и вся родня у него в Москве.
— Зачем она это рассказала?
— Наверное,
— А обычно вы грубили и работали кое-как? Рита нахмурилась — шуточек Кудесникова она не принимала.
— Я со всеми работаю хорошо.
— Да, я знаю, — улыбнулся Арсений. — Со всеми, даже с котами.
Возвращаясь домой, Арсений обдумывал не только то, что сегодня сказала Рита, но и то, о чем вчера они разговаривали с Татьяной, в недалеком прошлом — Татьяной Владимировной.
В принципе обе женщины рассказывали примерно об одном и том же. Только Рита скупо, нехотя. Татьяна же была многословна и эмоциональна — видимо, затосковала дома, сидя без работы и привычного круга общения. Кудесников же оказался благодарным слушателем. Звучали фамилии работавших там знаменитых целителей разных специализаций, пациентов. Татьяна как вышколенный профессионал не раскрывала врачебных тайн, просто рассказывала интересные, смешные и грустные эпизоды из этой замечательной, но, к сожалению, уже прошлой жизни. В том числе прозвучала фамилия, которую он уже слышал от Риты во время их недавного разговора. Дугинец. Кудесников сделал себе пометку в уме. В конце концов, просто богатых пациентов много, а мультимиллионеров, приезжающих из-за кордона полечиться у наших врачей, наверное, единицы. Такой человек — приманка для людей с нечистой совестью.
Дома его встретил Белкин в фартуке. Он потушил курицу в белом вине и страшно собой гордился. Арсений с удовольствием съел большую порцию, согнав с соседнего стула нагло лезущего в тарелку кота.
— Скажи мне, Веня, — спросил он, наконец, сытым голосом. — Когда сегодня навстречу тебе в коридоре фирмы, куда ты ездил показывать фотографии, попалась Анастасия Стручкова, о чем ты подумал?
— Я н-не мог ду-ду-думать. Мне бы-было жар-жарко.
— Значит, когда в следующий раз будешь давать объявления в газету, обязательно указывай: «Опытный частный детектив. В жару просьба не беспокоить».
— Н-не смеш-смешно.
— Мне тоже не смешно, — возразил Арсений. — Где мы теперь будем искать свидетельницу? Эта женщина нужна нам как воздух. А узнав от Петренко, что ею интересуешься ты, она испугалась и пустилась в бега.
— У вас есть п-план? — спросил Белкин, допивая третью чашку чая с печеньем. Печенье было мягким и сильно крошилось.
Кот, которому не дали курицы, мрачно подбирал с пола крошки.
Вообще к водворению на своей территории Белкина он отнесся вполне терпимо. Правда, постоянно следил за тем, что делает новый жилец, но никаких отрицательных эмоций не проявлял. Впрочем, положительных тоже.
— План? — переспросил Арсений. — Запланировать можно только похороны, все остальное делается экспромтом.
Чехарда на съемной квартире. Родственные разборки. Таинственный портфель
— Можешь себе представить, Веня, что та глухая старуха, которая обозвала Мерса козлом, оказывается, несколько раз приходила убирать квартиру Папаскина, — говорил Арсений, входя в подъезд знакомого кирпичного дома. — А я все понять не мог, чего он к ней внимание проявлял? Решил поинтересоваться на всякий случай. Оказалось, Папаскин был с ней знаком. Мне потребовалась вся моя сноровка, чтобы выяснить такой простой, но очень важный факт. С этой Марьей Степановной Андрей Иванович заключил устный договор, платил ей наличными за каждую отдельную уборку, и убиралась она там всего-то два раза. Многого не узнаем.