Кошачий патруль
Шрифт:
Кудесников хотел сказать, что до тех пор, пока он не выяснил точно, чем конкретно занимался Папаскин вне дома и почему уходил по ночам, делать такой вывод нельзя. Однако ее так не хотелось разочаровывать…
— Не было, — покачал головой он, мысленно себя обругав. — Но еще раз повторяю…
— Боже, какая я дура! — воскликнула Марина и закрыла глаза ладонью. Тут же убрала руку и уставилась на Арсения. — Но в таком случае я не понимаю: зачем ему было снимать квартиру?! Никогда в жизни я не мешала Андрюше работать! Не заглядывала ему через плечо,
— Кто т-такой Андрюша? — неожиданно гладко произнес Белкин, глядя в разные стороны.
— Андрюша — это Андрей Иванович Папаскин, за которым тебе нужно было следить.
— А!
Кудесников оставил последнюю реплику без внимания и вновь обратился к Марине:
— Полагаю, я смогу выяснить истину, но после вмешательства Белкина на выяснение уйдет чуть больше времени, чем можно было предполагать.
— Нет-нет! — испуганно воскликнула Марина. — Не надо ничего выяснять! Я и так чувствую себя омерзительно из-за того, что заподозрила Андрюшу в неверности. Продолжать за ним слежку было бы нечестно. Нужно все прекратить.
— Но это неправильно, — возразил Кудесников и тут же понял, что любые его доводы будут неверно истолкованы. Марина решит, что он не хочет потерять работу и поэтому настаивает на продолжении расследования.
— Нет, это правильно, — твердо ответила она. — Я совершила ошибку и должна немедленно ее исправить. Сейчас я отдам вам деньги, и все. Мы расстанемся. Я вам очень благодарна, Арсений. И вам, Вениамин.
При слове «деньги» глаза Белкина зажглись алчностью, и Кудесников подумал, что лучше было бы накормить его плотным завтраком. Голодный человек способен вызвать жалость, а это сейчас совершенно ни к чему. Клиентка расплатилась с Белкиным давно и сполна.
— Значит так, — заявил Арсений, когда хозяйка вышла из комнаты. — Расследование прекращено, а ты, стало быть, уволен.
— В-вы то-то-то… Вы тоже.
— Очень остроумно. Твоим остроумием хорошо занозы из пальцев выковыривать.
Белкин достал из кармана смятую бумажку, ручку и быстро написал: «Не прогоняйте меня. Я вам еще пригожусь».
— Для чего это? — мрачно спросил Кудесников, брезгливо возвратив бумажку. — Тоже мне, колобок. На кой черт ты мне сдался? Даже мой кот приносит больше пользы, чем ты.
Белкин приуныл. Вернее, это Арсению так показалось. Потому что судить о чувствах человека, который смотрит непонятно куда и всегда держит губы плотно сжатыми, весьма сложно.
Когда Марина возвратилась в комнату с конвертом в руках, он ее предупредил:
— Считаю, что вы зря бросаете начатое на полдороге. Так нельзя. Пока я не могу с уверенностью сказать, в чем суть дела, я продолжаю работу. Иначе это не результат. Вдруг потом выяснится…
Марина не дала ему договорить. Она провела перед собой в воздухе рукой воображаемую черту и отрезала:
— Нет. Я не хочу. Если Андрюше плохо работается дома… Что ж. Пусть.
— Святая женщина, — пробормотал Арсений, засовывая конверт в карман. Потом наклонился к ней
— Нашла по объявлению в газете.
— Интересно, что он там написал? — пробормотал Арсений. — Гоните его в шею.
Дав столь ценный совет, он извлек Мерседеса из-под стола, взял его на руки и удалился, тепло попрощавшись с хозяйкой и проигнорировав Белкина.
Очутившись на улице, он поднял лицо вверх и закрыл глаза. Солнце лизнуло его горячим языком, и Арсению вдруг неожиданно остро захотелось подставить ему не только щеки, но и грудь, и спину. Лежать на пляже, пересыпая руками песок… А что? Неотложных дел у него сейчас нет, да и ехать далеко не обязательно. Можно позвонить маме и попросить ключ от дачи, тем более что сама она в этом году решила остаться в городе.
Поддавшись порыву, он набрал знакомый номер и, услышав родной голос, немедленно выложил все что лежало у него на сердце. Однако, к его искреннему изумлению, родная мать, услышав о его планах, мгновенно обрубила крылья прекрасной мечте. «Нет!» — решительно заявила она.
— Как это — нет? — возмутился сын. — Ты отказываешь своему единственному ребенку в такой малости?! Я ужасно устал, выводя на чистую воду всяких негодяев. И теперь хочу понюхать примулы, погоняться за бабочками и пожевать траву с твоих грядок!
— Дорогой мой, это совершенно невозможно. Решительно. Кроме того, в этом году я не сажала ни цветов, ни петрушки…
Неожиданно Арсения осенило:
— Да не поселила ли ты на своей даче какого-нибудь типа? Твоя жалость не знает пределов, а сердобольность граничит с помешательством! Твой очередной хахаль?
— У меня нет хахалей! — возмутилась трубка.
— А этот тип с выступающими верхними зубами? Любитель Брамса и кровяной колбасы? С которым ты познакомилась в консерватории? Так и кажется, что сейчас он бросится на тебя и закусает до смерти. Особенно страшно, когда он начинает хохотать. Мне он сразу показался опасным.
— Арсений, не болтай ерунды! На даче никого нет. Кроме того, я сейчас встречаюсь с другим человеком. Мы познакомились в планетарии…
— В планетарии?
— Только не говори мне, что он может оказаться лунатиком, который по ночам ворует ложки из буфета! Эти твои глупые шуточки портят мне настроение.
— Если на даче никого нет, тогда я тем более не понимаю, какого черта мне нельзя там поселиться? Есть только одно объяснение. Ты убила любителя Брамса и закопала его под окном спальни. А сверху насажала анютиных глазок.
— Хорошо, я подумаю, — задушенным голосом ответила мама. — Позвоню тебе завтра.
Отключившись, Арсений стукнул мобильником себя по лбу. Что-то в ее голосе было такое… Подозрительное. С самого детства он ненавидел секреты. Он хотел знать про всех все. Это давало ему ни с чем не сравнимое ощущение контроля над жизнью. Когда он вырос, то понял, что ощущение это ложное, но привычка выяснять все и до конца осталась с ним навсегда.