Кошачий патруль

Куликова Галина Михайловна

— Алло, — резко бросил он. — Я у телефона.

На том конце провода послышался долгий вздох облегчения, и дрожащий женский голос спросил:

— Это Арсений Кудесников?

— Да, это я.

— Вы хотите знать, кто убил Папаскина? Сыщик немедленно успокоился и опустился на край дивана, нащупав позади себя кусочек свободного от Белкина пространства.

— Пожалуй, да. Хочу.

— Тогда выезжайте сейчас же по адресу, который я вам назову. Это возле метро «Динамо». Только захватите оружие. — Голос дрогнул. — И поторопитесь, слышите? Вы готовы записывать?

Кудесников

совершенно точно был не готов.

— Знаете что, девушка, — ворчливо ответил он, — я не настолько хочу услышать ваш сбивчивый рассказ о Папаскине, чтобы бросаться очертя голову в первую же попавшуюся авантюру.

— Авантюру? — переспросила она испуганно.

— Уверен, что это ловушка, — твердо заявил Арсений. — Вы чего-то хотите от меня, поэтому придумываете всякую ерунду. Вы ничего не знаете о смерти Папаскина.

— Знаю! — возразила звонившая весьма эмоционально. Немного подумала, потом быстро заговорила снова: — Если вы приедете прямо сейчас, я отдам вам портфель с документами.

— Тот самый? — мгновенно сделал стойку Арсений. — С ручкой, обмотанной изолентой?

— Откуда… Разве вы его видели?

— Послушайте, Ася… Ведь это вы, правда?

Ася тяжело и взволнованно дышала, ее дыхание заглушало треск на линии. Кудесникову оставалось лишь воображать, как бурно вздымается ее безупречная грудь.

— Да, — наконец рискнула признаться она. — Это я, и я хочу вам помочь. Я хочу помочь вам прямо сейчас!

В ее голосе зазвучали истерические нотки, и Арсений сдался:

— Диктуйте адрес.

Она продиктовала, и Кудесников, растолкав Белкина, схватился за свой мобильный. Он позвонил не кому-нибудь, а Бахтиярову и заявил, что если ему когда и были нужны головорезы, являющиеся членами фонда защиты чести и достоинства бывших военнослужащих, то это именно сегодня. Он зачитал Бахтиярову адрес, названный Асей Стручковой, и проинструктировал:

— В квартире находится прелестная молодая женщина. — Тот крякнул от неожиданности. — Ей угрожает смертельная опасность. Понятия не имею, сколько человек явятся ее убивать, но произойдет это в самое ближайшее время. Мы с помощником выезжаем на место немедленно. Надеюсь, твои молодцы уже будут там и возьмут ситуацию под контроль. Только не принимайте стратегических решений, ждите меня. Надеюсь, женщина будет в полной безопасности. Как и старый портфель с бумагами, который находится при ней. Да, пусть твои парни скажут, что это я их прислал, а то женщина их не впустит.

— Будет сделано, — отрапортовал Бахтияров и повесил трубку.

— Шевелись, Белкин! — приказал Арсений. — Звонила вдова Стручкова. Она в истерике. Видно, вляпалась в какую-то неприятность и теперь пытается выкрутиться за наш счет. Обрати внимание, — продолжил он разговор, когда они уже сели в машину и рванули с места, — Ася знает мою фамилию. Откуда? Совершенно невероятная штука. Все больше я склоняюсь к мысли, что несчастный Стручков ехал не к Рите, а ко мне. Но кто, кто его заказал?

Белкин тупо смотрел перед собой и качался вместе с автомобилем. Было ясно, что он спит с открытыми глазами. Его не впечатляло ни скорое свидание с прекрасной Асей, ни возможность

проникнуть в тайну портфеля Папаскина. Сам Кудесников готов был полцарства отдать за то, чтобы узнать, зачем бухгалтер по ночам уходил от жены на съемную квартиру. Его просто скрутило от любопытства, и он против воли все сильнее нажимал на педаль газа.

— С-страшно, — неожиданно изрек Белкин, на очередном повороте треснувшись головой о боковое стекло. — П-помедленнее.

— Мне тоже страшно, — возразил на это Арсений. — А ну как ввяжемся в криминальную перестрелку?

Не успел он подумать о криминале, как налетел на пост ДПС и промчался мимо него с такой скоростью, что едва успел среагировать на сигнал остановиться. Чертыхаясь и ругая себя за торопливость, он отправился разбираться. Разумеется, они потеряли драгоценное время и когда приехали на место, все уже было кончено.

В реальности Ася Стручкова выглядела еще лучше, чем можно было вообразить. Фотографии, по которым Кудесников составил о ней свое впечатление, все же отличались невысоким качеством. Она оказалась русалкой с серебристыми волосами, свободно струящимися по плечам. Красное трикотажное платье не скрывало ни одной выпуклости на ее безупречном теле, босые ножки хотелось немедленно растереть и во что-нибудь закутать.

Открыв дверь, она бросилась Арсению на грудь, чем слегка его смутила. Один Белкин остался невосприимчив к ее совершенной красоте и обниматься не захотел, а поздоровался за руку. «Бывшие военнослужащие» в количестве четырех человек толпились в комнате, где было мало посадочных мест и еще меньше воздуха.

Злополучный портфель стоял на самом видном месте — на круглом обеденном столе, прямо посреди вышитой скатерти. На длинном диване плечом друг к другу сидели двое мужчин средних лет. Выглядели они вполне безобидно и оба сильно нервничали. Кудесников ничуть не удивился этому обстоятельству.

— У толстого с собой был пистолет, — сообщил руководитель мобильного «спасательного подразделения», представившийся Ивановым.

Один из пленников, обладатель круглых щек и короткой шеи, немедленно ответил:

— Еще бы! Мы шли к шантажистке и вымогательнице. Нас запросто могли подстрелить ни за что ни про что. Кроме того, у меня есть разрешение на ношение оружия. Я охранник, вашу мать, а не Мэри Поппинс.

Вслед за ним подал голос и второй мужчина, казавшийся гораздо более представительным.

— Так это и есть ваш главный? — задал он риторический вопрос, глядя Кудесникову в глаза. — Вы — главный? Вы тут принимаете решения?

— Ну, я. Хочу узнать, какого черта тут происходит.

— А вы будто бы не знаете.

— Понятия не имею. Мы просто примчались спасать барышню. — Он мотнул подбородком в сторону прекрасной Аси, которая забралась с ногами в большое кресло и смотрела оттуда на мужчин большими испуганными глазами.

Бывшие военнослужащие молча благоговели.

— Полагаю, Анастасия Андреевна, — обратился к ней Кудесников, — что пришла пора нам выложить карты на стол. Вы рассказываете все, что знаете, о смерти Папаскина, а я разрешаю вам удалиться без всяких дополнительных условий.