Кошачья Свара. Мадрид, 1936
Шрифт:
В отличие от товарищей по коллекции, персонаж, окрещенный доном Хуаном Австрийским [2] , не имел твердой позиции при дворе. Он не был постоянным шутом, его нанимали по случаю, чтобы восполнить чье-то временное отсутствие или усилить обычную труппу калек, идиотов и душевнобольных, развлекавших короля и придворных. В архивах не сохранилось его имя, лишь это экстравагантное прозвище. Должно быть, уравнивание в титуле с величайшим военачальником имперских войск и сыном Карла V являлось частью шутки. На портрете у ног шута, чтобы отдать должное имени, лежат аркебуза, нагрудник доспеха, шлем и несколько шаров, видимо, пушечные ядра небольшого калибра, одет он по-королевски, держит скипетр, а на голове - несоразмерно
2
Дон Хуан Австрийский (1547-1578) - испанский полководец, незаконный сын Карла V и Барбары Блуменберг (или Бломберг), дочери регенсбургского бургомистра. На картине Веласкеса эти именем назван шут.
Шут уже был немолод. Его руки выглядели сильными, ноги же, напротив, тощими и указывали на хрупкое телосложение. Лицо крайне худощавое, с торчащими скулами, а взгляд неуверенный и бегающий. Чтобы усилить насмешку, за персонажем, в углу картины, художник нарисовал окончание морского сражения: горящий корабль и черный столб дыма. Настоящий дон Хуан Австрийский командовал испанской эскадрой в битве при Лепанто против турков, именно за это героическое деяние, описанное Сервантесом, его и помнят спустя века. Не очень понятно, что за битва изображена на картине: возможно, это фрагмент реальности или аллегория, имитация или сон шута. В результате должна была получиться сатира, но у англичанина выступили на глазах слезы от созерцания баталии, написанной в опередившей свою эпоху технике, которую с той же целью использовал Тёрнер.
Сделав над собой усилие, Энтони успокоился и снова сверился с часами. Прошло немного времени, но пора уже было отправляться, если он хотел явиться на встречу с пунктуальностью, которую, конечно же, от него ожидали, не в качестве добродетели или вежливости, а как карикатурную черту, присущую его нации, пресловутую английскую пунктуальность. Поскольку никто его не видел, Энтони кивком головы попрощался с шутом, повернулся и вышел из музея, не обратив внимания на висевшие на стенах великие произведения искусства.
Выйдя на улицу, он с изумлением понял, что меланхолические раздумья, в которые он погрузился, рассматривая картину, вместо того чтобы усилить подавленное настроение, его взбодрили. В первый раз он внимательно глядел на Мадрид, город, который будил приятные воспоминания и наполнял возбуждающим чувством свободы.
Энтони Уайтлендсу всегда нравился Мадрид. В отличие от многих городов Испании и Европы, по происхождению Мадрид не был ни греческим, ни римским, ни даже средневековым, он принадлежал эпохе Возрождения. Филипп II основал его на пустом месте и перевез сюда двор в 1561 году. По этой причине Мадрид не обладал мифами о своем создании каким-либо неясным божеством, ни о романтичной девственнице, которую он приютил под своим покрывалом из резной древесины, в нем не было даже великого собора, отбрасывающего свою острую тень в старой части города. На мадридском щите не было искусного укротителя драконов, а его святым покровителем являлся скромный крестьянин, в память о котором устраивали праздники и ярмарки быков.
Для сохранения независимости, этого природного дара, Филипп II построил Эскориал и тем самым лишил Мадрид возможности превратиться в центр духовной жизни, помимо центра государственности. По той же причине он отказал Эль Греко в назначении придворным художником. Благодаря этим благоразумным мерам, мадридцы обладают многими недостатками, но по-крайней мере не стали юродивыми. В качестве столицы огромной империи, которую сплачивала и кормила религия, Мадрид не мог оставаться в стороне от религиозных событий, но всегда по мере возможности перекладывал самые темные их аспекты на другие города. Саламанка стала сценой суровых теологических споров, в Авиле испытали свои мистические
Утешившись компанией Веласкеса и города, который его принял и вознес к вершине профессиональной репутации, несмотря на холод и ветер, Энтони Уайтлендс прошел по бульвару Прадо до площади Кибелы, а потом по бульвару Реколетос до Кастильского бульвара. Там он поискал указанный ему номер и оказался перед высокой стеной и железной оградой. Через решетку он увидел в глубине сада двухэтажный особняк, с колоннами у входа и высокими окнами. Это навязчивое величие напомнило ему о цели миссии, и эйфория снова уступила место унынию. В любом случае, было уже поздно давать обратный ход. Он открыл калитку, прошел через сад к входной двери и позвонил.
Глава 3
Всего три дня назад полученное предложение казалось великолепной возможностью изменить жизнь, которая стала невыносимой. Оставаясь наедине с собой, Энтони испытывал твердую решимость положить конец интрижке с Кэтрин, при встрече с ней силы его покидали, он начинал метаться, мучимый сомнениями, и свидание превращалось в абсурдную драму: оба рисковали, что их связь раскроется, а взамен получали лишь свою долю досады, полную упреков и мрачных пауз. Но чем больше он осознавал, что должен покончить с этими нездоровыми отношениями, тем печальней ему представлялась вновь обретенная нормальная жизнь. Кэтрин была единственным волнующим элементом в его жизни, настолько сдержанной, что сейчас, в тридцать четыре года, он был обречен ничего от нее не ждать, кроме утомительной рутины, которая в глазах всего света являлась кульминацией его желаний и устремлений.
Энтони происходил из семьи среднего класса, ум и упорство открыли ему двери в Кембридж. Там сначала искусство, потом живопись и, наконец, испанская живопись золотого века настолько его заворожили, что он вложил в них все силы своего ума и чувств. В результате он лишился всяких других интересов и прекратил любую другую деятельность, и пока его товарищи бегали в поисках любовных приключений или подвергались влиянию заразительных идеологий тех лет, он был погружен в мир святых и королей, наследных принцев и шутов, вышедших из-под кисти Веласкеса, Зурбарана, Эль Греко и других художников, которых объединяла непревзойденная техника и драматический и возвышенный взгляд на мир.
Покончив с учебой и проведя длительное время в Испании и поездках по Европе, Энтони начал работать, и вскоре знания, целостность и скрупулезность принесли ему признание, хотя не дали ни славы, ни денег. Его имя стало известно узкому кругу знатоков, более склонных к критике, чем к денежным пожертвованиям. Он и не ожидал на этой стезе большего, как и ни на какой другой. Дружеские отношения, развитие которых привело к браку с привлекательной девушкой, образованной и состоятельной, разрешили его материальные проблемы и позволили посвятить всё время и силы своему главному увлечению. Желая разделить с женой объект мечтаний, он повез ее в Мадрид. К несчастью, там случилась всеобщая забастовка, и к тому же жена подхватила желудочное заболевание, очевидно, из-за воды или какой-то пищи, так что они решили больше не повторять этот опыт.
Семейная жизнь и тесная сеть обременительных социальных связей покончили с отношениями, которые никогда не были ни страстными, ни стабильными. Потеряв после развода главный источник доходов, Энтони сконцентрировался на работе. Когда и она начала действовать удушающе, почти неосознанно он завел интрижку с женой старого приятеля по учебе. В отличие от его бывшей супруги, Кэтрин была порывистой и чувственной. Конечно, она лишь искала, подобно ему, способ отвлечься от обыденности существования, но положение немедленно стало невыносимым: они слишком поздно поняли то значение, которое оказывают на состояние духа общественные устои, и то, что они считали развлечением, как оказалось, шло вразрез не только с его совестью, но противоречило натуре.