Кошечка в сапожках
Шрифт:
Диль Эндрю,
Диль Бертрам,
Диль Берджес,
Диль Кэндейс,
Диль Карл,
Диль Джозеф.
— Так, так, так, — протянул он.
Было почти шесть часов.
В четырех кварталах от конторы Уоррена, на углу Росс и Камерон-стрит, Первая Конгрегационалистская церковь пробила час на три минуты раньше. Уоррен взглянул на часы.
— В списке «Оркестры» значатся тринадцать человек, — сказал
— Лично или по телефону?
— Троих лично, остальных по телефону. Мне пришлось исполнить танец на канате, Мэтью, ведь не мог же я прийти и сказать: «Эй, это случайно не вы обчистили камеру хранения, абонированную леди, которую убили в ноябре?» Я говорил, что ищу фургон, чтобы перевезти инструменты, а у вас, я слышал, есть такой, нельзя ли им воспользоваться на Новый год? Ни у кого из них фургона нет, из тех, с кем я говорил.
— Тогда с чего мы начнем?
— Подождем до завтра, я сомневаюсь, что нам повезет в Рождество.
— Кого ты проверил?
— Сейчас, надо взглянуть. — Уоррен раскрыл телефонную книгу. Он пропустил «Нянек», «Офисы» и «Оптику», пока не нашел «Оркестры».
— Те, против которых сделаны отметки, я уже проверил.
Последним в списке оркестров значился джаз-рок-ансамбль Билла Уэддела. Вслед за ним шли «Орхидейные питомники»:
«Элит Оркидэ, Инк»,
«Орхидейная ферма Франко»,
«Грэхэм Оркидз»,
«Зеленая Орхидея»,
«Орхидеи Майкла»,
«Оркидейшез».
— Вот оно, — сказал Мэтью.
Тик вел машину.
Моуз волновался:
— Нам следовало позвонить по телефону.
— Конечно. Многого же нам удалось добиться с помощью телефона.
— Те два парня были не очень-то любезны с нами для Рождества.
— Хрен с ними, — сказал Тик, — куда теперь?
— Тридцать семь пятьдесят пять.
— Посмотри на следующий почтовый ящик и скажи мне, что на нем написано.
Когда они подъехали к почтовому ящику, он притормозил.
— «Тридцать шесть сорок три», — прочел Моуз.
— Почти приехали, — сказал Тик, — только говорить на этот раз буду я, ладно?
— Ты и в прошлый раз говорил сам.
— Нет, это ты ляпнул, что мы ищем девушку, которая работала с нами в кино.
— Ну и что? Разве это не правда?
— Они решили, что мы придумали все это.
Небо над ними побагровело.
— Красивый закат, — заметил Тик.
— Лучше бы нам вернуться в Тампу.
— Давай сначала разыщем Конни, — сказал Тик, — или Маргарет.
Машина ехала по Тимукуэн-Пойнт-роуд на восток.
Вот еще эта сцена…
Ниггер расстегивает брюки.
Мэг на коленях.
Смотрит на него с ангельской улыбкой.
— О-о-о! — говорит она.
Фильм без фонограммы, поэтому он читает по ее губам.
Он знает все наизусть.
— Возьми его, — говорит он.
— Целиком? — спрашивает она.
— Для начала, — говорит он, улыбаясь.
Он сидит в темной гостиной, ружье на полу возле кресла. Если явится еще кто-нибудь искать и вынюхивать, Гнев Господний падет на их головы. Вот бы взять ружье и прямо сейчас выпустить заряд в ниггера на экране…
Она смотрит на него.
— Это как молочный шоколад, — говорит она.
Снова берет…
Поднимает голову.
— С медом, — произносит она.
Опять…
— М-м-м…
Поднимает лицо. Смотрит. Восхищается. Закатывает глаза.
— М-м-м…
Снова берет, ее губы достойны жалости, но язык ее должен быть отрезан. Ее губы шевелятся.
— Подожди, — говорит она.
Она что-то шепчет.
— Вот так, Кошечка!
Она стонет.
— Не останавливайся, Кошечка!
— М-м-м…
— Вот, сейчас…
Все заливается белым.
— О-о-о! — Черные руки сжимают ее рыжую голову.
— М-м-м!
Снова закатывает глаза.
— Тебе понравилось, Кошечка?
— М-м-м-м-м!!!
— Вот оно, — сказал Тик.
— Точно, оно, — согласился Моуз.
Спрятавшись за кустами у окна дома, они видели сцену с Джейком Делани и Конни на экране.
Человек в комнате сидел уставившись в экран.
Здоровенный блондин в комбинезоне.
Глаза уперлись в экран.
Он был словно в трансе.
На экране же…
— Ты думаешь, ты сможешь?..
— Почему бы не попытаться?
Они знают эти слова наизусть.
Обольстительная улыбка.
— Ну, почему бы нам не попытаться?
Они снимали эту сцену на следующий день, но все выглядело так, словно она снята тут же, отчего Джейк выглядел суперменом, который вызывает эрекцию, не моргнув глазом. Конни терзает его языком и губами, закатывает глаза, эти зеленые глаза, помогает руками, а затем взбирается на него сверху. Камера крупным планом фиксирует все… Все выглядит так, словно снято через две минуты, а не на следующий день.