Кошка, которая гуляет сама по себе
Шрифт:
— Ладно, ты не пыхти тут, как чайник на огне, который выключить забыли. Помочь тебе хочу дурехе, по доброте душевной.
Тут она вскочила и стала рыться в старом, деревянном комоде. Достала оттуда бумагу, чернила и перо? Я последний раз эти инструменты на репродукции с портретом Пушкина видела. И начала что-то шкрябать чернилами на бумаге. Потом протянула листок мне, даже я филолог-языковед не смогла разобрать, что за хрень там написана. То ли латынь, то ли никому непонятные иероглифы. Затем она дала мне ещё одну бумагу, слава Богу с родным, разборчивым и понятным
— Завтра утром, на рассвете вот эту бумагу сожги, — ткнула пальцем на пергамент с иероглифами, — А это молитва, её прочтёшь после.
— Чегоооо? А голой попой на муравейник сесть не надо, случайно?
— Ты не ерничай, судьба твоя решается. Висит над тобой одна нехорошая вещь, но ты в этом не виновата. Мать твоя, в юности забрала себе чужого мужчину, от этого всё и пошло. Ни у тебя, ни у неё счастья в личной жизни нет.
— Что висит? — Всё ещё недоумевая, что происходит, промямлила я.
— Венец безбрачия, порча на замужество, как хочешь так и называй.
Обалдеть… И зачем я сюда припёрлась, вот правильно говорят: в глаза им не смотри, стороной обходи. Вскочила и развернула свои стопы на выход.
— Лиля, нам пора! — Крикнула я, уже слетая по крутой деревянной лестнице. Главное подальше отсюда.
— Не благодари, дуреха! — Крикнула цыганка мне в спину почему-то довольным голосом.
— Вы её извините, матушка. Подруга у меня очень эмоциональная. Вот всё, что мы вам должны, как договаривались, — сбивчиво объяснялась с ней Лилька, но я уже не слушала.
Где-то в районе сердца начало ныть и глаза от чего-то зачесались. Баба-Яга сказала вслух то, в чём я сама себе боялась признаться — мне патологически и катастрофически не везёт в личной жизни. И как бы я ни старалась отнекивается и списывать всё на шуточки и очередную пробную попытку, проблема есть. Возможно она во мне… Во всю эту чушь с проклятиями и венцами безбрачия, я точно не поверю. Я сама себя считала недостойной нормальных отношений, поэтому и находила себе в последнее время экземпляры редких сволочей. Я сама считала себя грязной и каждую ночь пыталась запихнуть воспоминания о прошлом, которые всякий раз дёргали назад, когда очень хотелось сделать большой шаг вперёд. Будто я на привязи, с железным ошейником и никуда от этого мне не деться.
— Кошка, ты в порядке?
— А? — Голос Лильки вывел меня из состояния полнейшего оцепенения. Я даже не заметила, как залезла в машину на автомате, и теперь сидела, смотрела в одну точку и сжимала в руках баранку руля с такой силой, что костяшки на пальцах стали полностью белыми.
— Я уже секунд тридцать тут сижу, жду, когда ты отомрёшь, — сказала она обеспокоенными голосом.
— Прости, Лиль, задумалась я что-то. Сколько я тебе должна? Сколько эта сумасшедшая денег с тебя взяла?
— Она взяла заранее оговоренную сумму, только за мою консультацию. С тебя денег брать не стала.
— Надо же, какое благородство. А почему она матушка, кстати?
— Так она служит при местной церквушке, а ещё занимается святым паломничеством и является добровольным пилигримом, молится и ставит
— И при этом гадает на картах и занимается магией. Что за дурдом и где мои вещи…
— Катюш, а ты будешь проводить это… Ну, ритуал этот?
— Зайцева, ты что совсем с дуба рухнула? Да и я вроде головой не билась! — Я окончательно пришла в себя и завела машину, — Конечно нет! Ты поверила во всю чушь, что она несла?
— Было похоже на правду, — брякнула Лилька и испуганно покосилась на меня.
— Единственное, в чем была права Баба-Яга, так это в том, что тебе пора послать Пашку на все четыре стороны. Но это не говорит о её сверхспособностях, просто она неплохой психолог. А в остальном — ересь полная.
— Но мне её так рекомендовали, говорят у неё дар, — опять завела свою шарманку Лилёк.
Конечно, я не стала рассказывать Лиле о том, что слова цыганки зацепили меня за живое острым, огромным крюком и теперь тянут так, что больно делать каждый вдох. Но дышать нужно, нужно жить, нужно сильной быть! Поэтому нацепив на лицо добродушную улыбочку, хитро глянула на подругу и сказала, как ни в чём не бывало:
— Ну что, поехали пить вкусный кофе и отмечать твою свободу?
— А поехали! — Довольно улыбнулась она мне в ответ.
Ну слава Богу, болезнь под названием "Паша" начинает проходить у Лильки.
Кайен с диким рыком понёс нас подальше отсюда, от этого неправильного мира с серыми домишками и убогими людишками, с отвратительными дорогами и сельским воздухом. Мира, сломавшего все мои защитные барьеры, которые я долго и усердно выстраивала у себя в уме.
Когда мы оказались в черте города, мне действительно стало легче. Это был уже мой мир, привычный. Гладкие, как зеркало дороги, блестящие витрины, дорогие машины на каждом шагу. Люди, уткнувшиеся в свои гаджеты и не замечающие ничего вокруг. И я уже не чувствую себя такой испорченной и грязной, маленькой и беспомощной, как пол часа назад.
Позвонила Женьке, пусть составит нам компанию, поболтаем на отвлеченные темы, не хотелось больше говорить о сегодняшней поездке к гадалке.
— Привет! Мы тут с моей одногруппницей собираемся пить вкуснейший моккачино со сливками. Присоединяйся!
— Катюш, как здорово, что ты позвонила, я дома схожу с ума от тоски, обязательно приеду, кинешь адрес в смс.
— Дааа, рановато тебя Витька от трудовой деятельности освободил.
— Вообще некстати, но ты знаешь, как с ним трудно спорить.
— Поэтому здорово, что можно пошалить у него за спиной! — Улыбнулась я своим мыслям, — Давай Жека, собирайся, мы ждём!
Женя впорхнула в кофейню спустя пятнадцать минут, после того, как мы сделали заказ.
Какая же она сейчас невозможно красивая и счастливая! Глаза сияют, как два бриллианта. И уже хорошо наметившийся животик, смотрится очень мило на её хрупкой фигурке.
Я познакомила девчонок между собой и сразу видно они друг другу понравились, легко найдут общий язык. Хотя я не помню ни одного человека, который бы его не нашел с Женькой. Разве только, в силу своей же тупости и грубости.