Кошка
Шрифт:
— Гектор, дорогой, где-то здесь выход, будь добр, слазь на стену и посмотри на потолке. Я оставлял там небольшую щель, чтобы можно было просунуть руку и подвинуть камень. Здесь так темно, что сам я буду искать этот выход ещё полжизни.
Гектор перебрался на стену и начал шарить по потолку. Я немного занервничал. Я готов был дать руку на отсечение, что выход здесь, и более чем странно, что Гектор не может его найти.
— Что там, наверху?
— Ничего. Здесь ничего нет. Только глухой потолок и стена.
— Не может быть, неужели мы пошли не в ту сторону? — я растерялся. — Идёмте в другую.
Мы развернулись на сто восемьдесят градусов и пошли обратно. Мне показалось, что мы идём уже довольно долго, но колодца, откуда мы спустились сюда, всё нет. Какая глупость, заблудиться в трёх соснах! Я не ожидал от себя такого. Я был чрезвычайно зол. Я не знал, что нам делать дальше. Я сел возле стены на мокрый пол и готов был зарыдать. Рядом кто-то заквакал. Это оказался Гектор.
— Я же говорил, что она приготовила нам сюрприз! Ха-ха!
— Что смешного? — я прикрикнул на него. — Теперь мы сгниём здесь заживо. Очень весело. Заживо погребённые в коллекторе ливневой канализации! Спасибо, что не фекальной… Как мы могли заблудиться? Это просто невозможно.
— Ведьма нас заморочила. Что непонятно? — пропищала Нэль. — Нам никогда не выбраться отсюда! О! Что будет с Эль! Она не простит себе!
— Не плачь, дорогая! — Гектор прекратил квакать. — Мы выберемся, я постараюсь помочь, милая. Не нужно отчаиваться. Я долго жил с ней и знаю много её штучек.
— И что нам делать сейчас? Может, скажешь? Я поднимаю руки, — я поднял руки вверх. — Руководи.
— Нужно просто идти туда, куда ведёт тоннель. Это всё. Рано или поздно мы всё равно выйдем. Все тоннели ведут в наш мир.
— Приятная перспектива. Лучше рано, чем поздно. Меня не радует перспектива провести несколько лет в блужданиях по подземелью. Думаю, у нас вырастут жабры и мы покроемся чешуёй.
Гектор поднял лапу.
— Другого выхода нет.
Я вдруг почувствовал страшную усталость. Мои члены налились будто свинцом, и я не мог даже пошевелиться.
— Хорошо, — пробормотал я, зевая, — сделаем, как ты говоришь, только посидим немного. Я жутко устал от всей этой кутерьмы. — Не дожидаясь ответа, я сел на пол и уронил голову на руки. Глаза мои тотчас закрылись, и я провалился в небытие, из которого меня вывел женский голос.
— Вольдемар? — я открыл глаза. Передо мной стояла девушка в старинной одежде, кого-то смутно мне напомнившая. — Ты пришёл за мной? О! Дорогой, как это мило с твоей стороны! Я так давно тебя жду. Здесь так холодно. Холодно и темно, и очень, очень страшно, — девушка поёжилась и поплотнее закуталась в лёгкую шаль.
— Клара? — это имя вырвалось у меня само собой. — Это ты?
— Почему ты спрашиваешь? Разве ты меня не узнал? Или у тебя появилась
— Нет, но… Ты же умерла много лет назад. Я думал…
— Что ты думал? Думал, что я забуду тебя? — Клара покачала головой. — Как видишь, нет.
— Я не Вольдемар, Клара.
Девушка засмеялась, запрокинув голову.
— А кто же ты? Неужели ты думаешь, что у меня нет глаз? Я научилась прекрасно видеть в темноте. Ты — Вольдемар, и не вздумай мне лгать! Ты же знаешь, я не выношу ложь!
— Как знаешь, — мне показалось, что лучше с ней не спорить. — Как давно ты здесь?
— Не знаю, — Клара пожала плечами, — очень давно. Всегда. Но я хочу выбраться отсюда.
— Но как?
— Я знаю, ты думаешь, что я умерла. Но есть способ вернуть меня к жизни. К жизни! Я так мало пожила, почти ничего не видела. Мы даже не успели пожениться! А как я мечтала об этом! Как хотела! Было крайне несправедливо лишить меня всего этого и заточить здесь. Согласись?
— Я согласен, но не вижу, чем я могу помочь тебе. Я не оживляю покойников и не материализую призраков.
— Как плохо ты говоришь. Ты не любишь меня! Я не призрак. Я хочу любить тебя, как раньше. Я хочу быть с тобой. — Она посмотрела на меня зовущим взглядом. Я хочу вернуть себе свою молодость, — и без перехода добавила: — Отдай мне ожерелье! Оно было на мне в день моей смерти. Ведь это ты подарил его мне и навлёк на меня беду!
— Кто тебя убил, Клара? — мне показалось, что она испуганно вздрогнула при этих словах.
— Тише! Я не могу тебе сказать, они услышат и убьют меня.
— Убьют? Но они УЖЕ убили тебя. Как они смогут убить тебя снова?
— Смогут. Ты не представляешь, как это больно — они будут откусывать по маленькому-маленькому кусочку, час за часом, день за днём, год за годом. Это так ужасно! — Клара заплакала.
— А как ожерелье поможет тебе?
— Я знаю, оно дарит вечную молодость своему обладателю. Вечную. Я буду вечно молода. Помоги, прошу! — Клара протянула ко мне руки. — Верни то, из-за чего я лишилась жизни! Верни мою жизнь!
Она тянула руки, и я не смог совладать с собой. Я полез в мешок и вытащил ожерелье. Я хотел отдать его ей, но что-то впилось мне в руку, и я, вскрикнув от боли, разжал пальцы и бросил ожерелье обратно в сумку.
На меня смотрел Гектор. Из пальца выступила кровь.
— Что ты делаешь, ящерица?! Ты чуть не откусил мне палец!
— Прости, но у меня не было выбора. Ты хотел отдать ожерелье Натэлле.
— Натэлле? Ты спятил? Разве она была тут?
— Нет. Она наслала на нас сон. Ты уснул, и она проникла в твои сны.
Я вспомнил Клару и рассказал о ней Гектору.
— Это штучки Натэллы. Это не Клара. Просто Натэлла хотела забрать ожерелье, и притворилась Кларой.
— Да? А вы разве не уснули?