Кошки-дочери. Кошкам и дочерям, которые не всегда приходят, когда их зовут
Шрифт:
1
Жажда перемен
Ваша старая кошка выбирает для вас нового котенка
– Когда вы заведете новую кошку? – спросила наша соседка Ирэн, перегнувшись через забор.
«Какой бестактный вопрос», – подумала я. Вы же не отправляетесь в магазин за новой мамой, едва забросав землей ее могилу, правильно?
Щурясь от солнечного света, я покосилась на соседку в темных очках и нелепой шляпе – такие часто продаются на лотках. Выдавив из себя деревянный смешок, я спросила, что она имеет в виду.
– Ты
«Нормально? Да что она знает?» – подумала я, уткнувшись взглядом в чашку с кофе. Разговоры с умершей кошкой после завтрака – самое безобидное из того, что я начала делать: например, надевать вещи наизнанку или покупать поздравительные открытки за полгода до праздника. И это не говоря уже о моей новой одержимости кроссвордами и игровыми телешоу. К тому же общение с мертвой кошкой – мое личное дело.
– У моей подруги недавно родились трое котят, – продолжила тем временем Ирэн. – Ха-ха, не в том смысле, что она сама их родила…
Нет предела изобретательности людей, которые пытаются сбыть с рук котят. «Просто приходите посмотреть», – невинно предлагают они, не сомневаясь, что ваше сердце растает, как только вы увидите пищащее бесхвостое существо, покрытое жалким подобием шерсти. Секрет в том, чтобы сразу обозначить свою позицию. Для этого достаточно двух слов: «нет» и «спасибо».
Ни одно животное в мире не могло заменить Клео. Прошел год с того момента, как Филипп засыпал тяжелой сырой землей ее крохотное тельце. Я шла к дому, не сдерживая рыдания, а мамин голос без остановки ворчал: «Не глупи! Это же просто кошка, не человек!»
Но Клео во многих отношениях была больше чем человек. Люди приходят в ваш дом и уходят, а кошки остаются. Клео почти двадцать четыре года была частью всего, что происходило с нашей семьей.
При этом кошки, как и люди, никогда не покидают вас окончательно. Я до сих пор нахожу знакомые черные волоски в глубине шкафов.
– Почему бы тебе не поехать со мной и просто не посмотреть на котят? – настаивала Ирэн. – Они пушистые и полосатые. И у них ужасно милые мордочки!
– Я не собираюсь заводить другую кошку, – ответила я. Слова прозвучали резче, чем я рассчитывала.
– Никогда? – спросила Ирэн, поправляя очки.
Цветок гибискуса сорвался с дерева, рядом с которым я стояла, и тихо шлепнулся возле моей ноги; я вдруг почувствовала слабое желание согласиться на предложение Ирэн. Гибискус растет во многих садах, но наш вымахал на семь метров в высоту и теперь стоял усеянный сотнями, если не тысячами, розовых цветов. Летом он представлял собой настолько роскошное зрелище, что мы даже поставили рядом с деревом полукруглую скамейку, чтобы я могла сидеть под ним, попивая кофе, отгоняя комаров и воображая себя Скарлетт О’Хара. Осенью гибискус выглядел уже не так живописно. С каждым днем становилось все холоднее, и опавшие цветы лежали на земле, как покинутые южные красавицы, в ожидании, что кто-нибудь их подберет. Если я устраивала забастовку и отказывалась это делать, они в отместку превращались в неприглядные склизкие комки. Остальные члены семьи как-то умудрялись обходить кучки слизи стороной, а вот я вечно поскальзывалась
То же самое случится, если мы опять заведем кошку. Подобно другим обитателям нашего дома и сада, она обзаведется гигантским эго, а я опять буду делать всю работу. Нет, о новой кошке не может быть и речи.
– Никогда.
– Заведешь, – сказала соседка, загадочно покачивая пальцем. – Разве ты не знаешь, как у нас появляются кошки?
Я сделала вид, что мне интересно.
– Старая кошка выбирает новую, – пояснила Ирэн.
– В самом деле?
– Да, и как только она найдет нового котенка, он обязательно к тебе придет, что бы ни случилось, – продолжила Ирэн. – И это будет именно та кошка, которая тебе нужна.
– Что-то я не вижу здесь кошек, – зевнула я. – Значит, нам не нужно домашнее животное.
Соседка потянулась и сорвала цветок гибискуса.
– Просто твоя старая кошка еще не выбрала для тебя новую, вот и все, – сказала она, почесала нос, воткнула цветок в шляпу и продолжила утреннюю прогулку.
Я допивала кофе, глядя, как Ирэн шагает по улице. Мысль о том, что где-то в параллельной кошачьей вселенной Клео придирчиво выбирает себе замену, показалась мне интересной. Ей придется постараться, чтобы найти умную полукровку, в которой поразительная мудрость будет сочетаться с душевной теплотой.
И все же я не хотела думать о новой кошке. После трех десятилетий бесконечного материнства мне, вне всякого сомнения, нужен был отдых от воспитания несмышленышей. Дети практически встали на ноги. После того как Катарина сдаст выпускные экзамены, я собиралась взять перерыв на год, посетить лучшие мировые галереи и восполнить то, что упустила, став матерью в двадцать лет. И меньше всего в такой ситуации мне нужен был новый подопечный – неважно, хвостатый или нет. Я мысленно обратилась к Клео, надеясь, что она услышит меня в кошачьем раю: «Пожалуйста, не надо!»
Как я ни старалась ее забыть, наша кошка была повсюду. Помимо могилки под кустом и черных шерстинок в шкафу, о ней постоянно напоминало место под бельевой веревкой, где до сих пор не росла трава: Клео обожала принимать там солнечные ванны. Воспоминания о ней врезались в наш дом, словно отпечатки острых когтей. На двери в гостиную так и красуются царапины – кошка настоятельно требовала, чтобы мы впустили ее и поделились цыпленком. Когда я краем глаза замечала движущуюся тень, мне приходилось напоминать себе, что это не Клео. Впервые за двадцать четыре года я могла спокойно оставить на столе тарелку с лососем и не бояться, что кто-то его утащит. Мыши наконец бесстрашно шуршали в саду и под домом.
Может быть, соседка права, и я до сих пор тоскую по Клео. Если подумать, я начала странно себя вести как раз после ее смерти. Не буду вдаваться в подробности, но в последние месяцы слова «приливы», «озноб», «потливость» и «протечка» обрели для меня новое значение. Я чувствовала себя как природный катаклизм в миниатюре. Но когда пыталась обсудить эту проблему с подругами, меня быстро убеждали, что на их долю выпало куда больше страданий. Создавалось впечатление, что они перескочили напрямую из подросткового возраста в менопаузу, сделав пару коротких остановок для кровавого деторождения.