Кошки-дочери. Кошкам и дочерям, которые не всегда приходят, когда их зовут
Шрифт:
Еще одно достоинство сестры – у нее глаз-алмаз. Вкус у Мэри исключительный. Как и чутье. Если она сочла котенка милым, значит, окружающие найдут его невероятно очаровательным.
Но я не спешила поддаваться ее энтузиазму. Я не собиралась заводить новую кошку. Более того, сиамцы меня никогда не привлекали. На них приятно смотреть, но это слишком уж самодовольная и требовательная порода.
Если я когда-нибудь возьму новую кошку, хотя и не планирую, это будет какой-нибудь милый полукровка вроде Клео, и желательно из приюта для животных. Я и близко не подойду к зоомагазину. Я неоднократно слышала, что котята и щенки попадают туда от местных фермеров,
В общем, пусть очаровательный сиамец и не мечтает о том, чтобы положить на меня свою мягкую лапку. У меня выработанный годами иммунитет. С другой стороны, я наконец-то почувствовала в себе силы выбраться на нормальную прогулку. Нет ничего плохого в том, чтобы съездить в зоомагазин и наведаться еще в пару мест, прежде чем я замертво упаду в кровать.
С трудом одевшись и надежно упаковав дренажную бутылку в карман пальто, я натянула на голову собственноручно связанную шапочку и поплелась к машине. Лидия аккуратно погрузила меня на переднее сиденье, а потом отвезла вместе с Мэри в город. Место для парковки обнаружилось как раз напротив зоомагазина. Мы вошли туда втроем: сестра и дочь придерживали меня с двух сторон, а я держалась за свои шрамы.
Если есть на свете место, меньше всего похожее на палату онкологического отделения, то это зоомагазин. Над беспокойным копошением жизни царит запах сырой бумаги и опилок, птичьего корма и чего-то мясного. Чирикают волнистые попугайчики, щебечут канарейки, тявкают щенки. В глубине аквариумов разноцветными искрами проносятся тропические рыбки.
Конечно, первым делом мы обратили внимание на двухметровую клетку в центре магазина. К дверце была прикреплена записка: «Бирманские и сиамские котята. Пожалуйста не засовывайте пальцы в клетку. Вы можете занести инфекцию».
Я давно стала озабоченным граммар-наци. Моя манера везде подмечать ошибки довела Катарину до того, что она предложила мне снять собственную передачу, в которой я путешествую по миру, вычеркивая лишние запятые и добавляя недостающие. Я уже собиралась указать сотрудникам магазина на то, что они забыли поставить столь важный знак препинания после слова «пожалуйста», как кое-кто ловко отвлек мое внимание.
В клетке свернулись клубочком дюжина котят: одни спали на полу, другие прикорнули на лесенке. Все сладко сопели, за исключением одного. Светлый котенок, по размеру значительно превосходивший своих собратьев, карабкался по решетке с упорством опытного альпиниста. Передвигая лапку за лапкой, он тянулся вверх, рассчитывая только на силу крохотных коготков. Все выше и выше – и вот он почти на вершине. Полностью погруженный в процесс, котенок напрягал каждый мускул в отчаянной борьбе с силой притяжения.
Даже на таком расстоянии я заметила, что передо мной очень красивый зверь – ухоженный и длиннолапый. Молочно-белая мордочка была слегка оттенена светло-коричневой шерсткой того же оттенка, что уши, лапки и хвост. Заинтригованная внешностью котенка и его безрассудной храбростью, я подошла поближе. Он внезапно замер и, прижавшись к решетке, внимательно посмотрел на меня темно-синими глазами. Этот пристальный взгляд проник прямо в мое сердце. Шум и суета зоомагазина отошли на задний план. Я была очарована.
Котенок не торопился отводить глаза. Я тоже не отворачивалась. Игра в гляделки увлекла нас обоих, мне казалось, что происходит молчаливый диалог. Конечно, не исключено, что даже через десять дней после операции я так и не отошла до конца
Однажды я уже ощутила, что такое любовь с первого взгляда. Встретившись с Филиппом, я почувствовала, как превращаюсь в тесто для блинов. Но он был – и до сих пор остался! – невероятно привлекательным человеком. В тот волшебный вечер, стоя на вершине музейной лестницы в безупречно сшитом костюме, он был похож на киногероя в отпуске. Кто бы смог устоять?
Я всегда думала, что любовь с первого взгляда случается только между людьми, а уж никак не между женщиной средних лет и сиамским котенком. Но этому созданию потребовалось всего несколько секунд, чтобы меня покорить. Мы с котенком принадлежали друг другу на каком-то подсознательном уровне.
– Видишь? Я же говорила, что он очарователен, – сказала Мэри. – Ладно, наверное, пора домой, – добавила она, предчувствуя, что надвигается неизбежное, и спеша увести меня из магазина.
Когда я попыталась отвернуться, котенок просунул лапу между прутьями, потянулся к мне и тихонько мяукнул. Я почему-то считала, что у сиамцев громкие и неприятные голоса. Этот малыш доказал, что я ошибалась. Несмотря на табличку с пропущенной запятой, я не смогла справиться с искушением и аккуратно ухватила котенка за лапу двумя пальцами.
Он снова посмотрел мне в глаза и восторженно замурчал. Последние сомнения отпали.
– Ты только посмотри! – воскликнула Лидия. – Он хочет пойти с нами.
– Вы что, не читали табличку? – Неодобрительный голос нарушил эту идиллическую сцену.
– Простите, – ответила я, с трудом отрывая взгляд от котенка и поворачиваясь к прыщавому продавцу в роговых очках. Сперва я почувствовала неприязнь к этому блюстителю порядка, но потом заметила, что в его глазах светится искреннее желание защитить своих подопечных. Худой, неряшливо одетый, он явно работал тут за очень маленькую зарплату. Наверное, он действительно пытался заботиться о своих питомцах так хорошо, как только мог. – Котенок ко мне потянулся, и я…
Малыш отдернул лапку и продолжил покорение клетки.
– Если бы вы знали, сколько людей приходят сюда каждый день! Все хотят потрогать животных, и у всех на руках какие-нибудь микробы и бактерии. А животные в результате заболевают, – продолжил продавец.
Я смущенно кивнула и спрятала руку в карман.
Пока котенок взбирался по решетке, я все думала, что же он будет делать потом. Возвращаться, пятясь задом, – не самый разумный вариант… Но малыш не отличался предсказуемостью. Подобно Тарзану, он ухватился за потолок клетки сначала передними лапами, потом задними. Повисев вниз головой, он убедился, что все на него смотрят, и торжествующе мяукнул. В тот миг он был похож скорее на циркового акробата, чем на котенка.
– Этот котенок продается? – спросила я, сама не веря в то, какие слова сорвались с моих губ.
Все еще висящий вверх лапами котенок переводил взгляд с меня на продавца, будто ждал ответа.
– Ах, этот, – протянул юноша, слегка нахмурившись. – У него был конъюнктивит, так что его несколько недель держали на карантине отдельно ото всех. Он старше других котят.
– Старше? Я думала, он просто крупнее, – забормотала я. – Хотя, конечно, крупнее и значит старше…
– Может, поедем домой и подумаем? – Мэри попыталась воззвать к моему голосу разума. – Ты же потом скажешь, что это я во всем виновата!