Кошки ходят поперек
Шрифт:
Например...
Я почти уже дошел до скамейки, но на полпути меня подхватила Мамайкина. Мамайкина принялась верещать, что скоро в наш город приезжает какой-то там крутой балет и что нам обязательно надо на него сходить, поскольку такое бывает раз в сто лет... Ну и так далее. Мамайкину услышал Чепрятков, который тупой громадой нависал возле трубы. Чепрятков уже вполне оправился от обэжэшного шока и вполне был готов веселиться и дальше. Посему он принялся, не отрываясь от твердой штукатурки стены, изображать балетные па.
Мамайкина поглядывала на
Мамайкина тоже это увидела, и поразилась, и даже открыла от поражения рот. Я прыснул. Чепрятков продолжал дергать титьками, и мне показалось, что он дергает не просто так, а изображая «Времена года» композитора Вивальди.
– Ну, ты и урод, Чепрятков, – только и смогла сказать Мамайкина.
После чего отправилась в сторону компьютерного класса, потрясенная с ног до головы.
– Сама такая! – крикнул вслед Чепрятков.
Я вздохнул.
– Чепрятков, – сказал я строго, но заранее примирительно, – ты это, потише давай...
Чепрятков отреагировал на такую наглость как всегда – дебильно, но величественно. Он сделал позу «двойной бицепс». Возразить на «двойной бицепс» было нечем. Пребывающие в рекреации мальчики растерянно отвернулись, девушки тоже отвернулись, но отвернулись заинтересованно.
А она на Чепряткова поглядела совсем равнодушно. Я это отметил и хотел было все-таки дойти до нее, но вернулась Мамайкина. Мамайкина снова затрещала про свой балет, а потом мы отправились в кабинет, поскольку перемена подошла к концу.
На следующих переменах тоже поговорить не получилось. То все время кто-то рядом околачивался, то вдруг на меня накатывалось яичное стеснение, совершенно мне несвойственное – обычно я с девчонками не стесняюсь, беру за жабры сразу, они у меня не трепыхаются. А тут незадача какая-то...
Хотя на большой перемене, в буфете, все почти уже получилось.
Народу в буфете было обычно немного. Некоторых лицеистов забирали обедать родители, другие бегали в соседнее кафе «Интермедия», там подавали картофельную запеканку, свежую пиццу, лазанью и какую-то еще мексиканскую дрянь.
А некоторые, например, Мамайкина и Лазерова, и вовсе приносили обед из дома в специальных японских коробках. В «Интермедии», по их мнению, был сплошной холестерол, а в лицейском буфете сплошной сальмонеллез.
Сам я, кстати, тоже обычно обедал в «Интермедии». Брал пиццу и сок. В буфет же заходил редко, когда на улице был дождь и тащиться в кафе было вломовато. Буфетская кухня не отличалась изысканностью. Меню было довольно однообразным. Котлеты, печенка или минтай, на гарнир макароны или рис. Компот из сухофруктов с тараканами изюма.
Запеканка. Коржик «Школьный».
Коржик
В тот день тоже был дождь, Шнобель побежал с зонтиком в кафе, я спустился в буфет. В очереди стояли человек пять, она была крайней, проблемы сальмонеллеза и холестерола ее не очень волновали. Я собрался с духом и не оробел. Спросил:
– Коржики есть, не знаешь?
Она пожала плечами.
– Я люблю «Школьный». – Я продолжал дранг нах остен [7] . – В «Интермедии» итальянский кекс пекут, а мне кажется, «Школьный» лучше. Кекс – это фигня...
– Да, – сказала Лара, – а я думала, ты яйца любишь...
7
Drang nach Osten – натиск на восток ( нем .).
Я тупо покраснел, но нашел в себе силы весело хихикнуть. Она взяла похожего на мумию минтая, рожки, компот – комплексный, короче, обед, после чего уселась у окна и принялась обедать и в окно поглядывать.
Я получил коржик и стакан компота. Все-таки хотел подсесть, но потом решил, что так откровенно навязываться, наверное, на самом деле не стоит. Можно отпугнуть. Выпил компот, сгрыз коржик, коржик сполз в желудок и притаился в ожидании свершений.
Последней парой была мировая художественная культура. Культура не очень занимала меня, но я исправно выслушал лекцию про особенности средневековой церковной архитектуры и про то, что церковь и цирк – слова однокоренные.
На МХК можно было сидеть вольно, как хошь, и ко мне подсела Мамайкина, она слушала внимательно и старательно конспектировала в тетрадь. И даже зарисовывала что-то, при этом нагло наступала мне на ногу, просто трамбовала мою ногу с каким-то недостойным вице-чемпионки по красоте остервенением.
Лара тоже что-то зарисовывала, но что именно, мне видно не было. Косичка от усердия подрагивала.
Так прошел учебный день. Безрезультатно. Разве что я пальцев ног чуть не лишился, ну, а потом мы еще с Мамаихой немножко пообжимались возле котельной. Как собаки. Потом я вернулся домой, залег в трубу и стал немного думать. Лежал в трубе и искал причину. Вернее, повод. Для нормального знакомства.
Можно взять и банально пригласить в кино. Но она сразу поймет, что я подбиваю клинья, в кино просто так не приглашают. Хотя с другой стороны, после случая с яйцом это было вполне нормально – чел из чувства благодарности пригласил подружку на вечерний сеанс, спасибо хочет сказать за вовремя спасенную жизнь...
Но это будет выглядеть тупо.
И вообще все тупо. После дурацкого яичного приключения я чувствовал себя редким дубом.
Можно, конечно, позвонить, попросить помочь сделать уроки... Попсовато как-то. Да и с уроками у меня все в порядке.