Кошки-мышки

Рэнкин Иэн

— Я говорил вам, что он славный малый. Вы знаете, кто из этих красавцев — диджей?

Холмс встал со своего места и присел на корточки рядом с Ребусом.

— Из этих — нет. Но есть хороший отдельный кадр. — Он порылся в пачке. — Вот он. Вот этот — Маккэлум.

Ребус разглядел нечеткое изображение. Испуганный человек, как на детском рисунке. Широко раскрытые глаза, округленный рот, взлетающие вверх руки.

Ребус широко улыбнулся.

— Вы уверены, что это он?

— Один из наших констеблей узнал его. Сказал, что как-то брал

у Маккэлума автограф.

— Впечатляет. Полагаю, с раздачей автографов покончено. Где его держат?

— Всех отвезли в Данфермлайн.

— Очень славно. А удалось повязать хозяев ринга?

— Всех до одного, включая Брайтмена. Он был их начальник.

— Дэйви Брайтмен, помоечник?

— Ну да.

— Я играл против этого мерзавца в школьной футбольной команде. Он был левый защитник, а я играл на фланге. В одну встречу он здорово отмолотил меня.

— Месть сладка, — заметил Холмс.

— Это верно, Брайан. — Ребус снова посмотрел на фотографию. — Это верно.

— От облавы ушла только пара игроков, но их всех успели заснять. Фотоаппарат не обманешь, не так ли, сэр?

Ребус продолжал перебирать снимки.

— Да, фотоаппарат — сильное оружие, — проговорил он.

Вдруг его лицо изменилось.

— Что с вами, сэр?

— Мне кое-что пришло в голову, Брайан. Как это называется? Озарение?

— Не знаю, сэр.

Но, вглядевшись в лицо Ребуса, Холмс понял: его шефа действительно коснулось предвестие истины.

— Да, конечно, озарение! Я понял, Брайан, что означает вся эта чехарда. Тот ублюдок с Колтон-хилла говорил мне что-то о фотографиях, которые были всем интересны. Это фотографии Ронни.

— Какие? Те, что висят у него в холле?

— О нет.

— Те, что попали к Хаттону?

— Не совсем. Я не могу сказать, где они, но кажется, у меня есть идея. «Хайд» может означать «тайник», Брайан. Поехали.

— Куда?

Ребус вскочил с кресла и направился к двери. Холмс начал собирать фотографии, которые тот бросил на ковер.

— Оставьте это, — приказал Ребус, натягивая пиджак.

— Да куда, к черту, вы собираетесь?

— Вы сами ответили на свой вопрос. — Ребус сверкнул улыбкой. — Именно к нему.

— К кому?

— К черту.

* * *

Становилось холодно. Солнце садилось, и через розовые облака пробивались два прощальных луча, озаряя, как два факела, только один дом в Пилмьюире. Ребус задержал дыхание. Картина и впрямь получилась впечатляющая.

— Ни дать ни взять хлев в Вифлееме, — прокомментировал Холмс.

— Весьма необычный хлев, — отозвался Ребус. — Если Бог так шутит, у него весьма специфическое чувство юмора.

— Вы же сказали, что мы едем к черту.

— А это еще что такое?

Прямо перед домом Ронни, почти незаметный в наступающих сумерках, притаился микроавтобус с прицепом.

— Муниципалитет? —

предположил Холмс. — Расчищают дом?

— С какой вдруг стати?

— На жилье сейчас огромный спрос…

Но Ребус не слушал. Выйдя из машины, он быстрыми шагами направился к прицепу. Кузов был уже наполовину заполнен вынесенным из дома строительным мусором. Из глубины дома доносился громкий стук. В кабине фургона сидел рабочий, держа в одной руке пластиковую чашку, в другой — термос.

— Кто тут старший? — спросил Ребус.

Рабочий подул на содержимое чашки и сделал еще один глоток

— Как будто я. — Опасливый взгляд безошибочно определил представителя власти. — У меня законный перерыв на обед.

— Очень рад. Что здесь происходит?

— А кто спрашивает?

— Сыскная полиция.

Рабочий искоса посмотрел на каменное лицо Ребуса и тут же сделал выводы.

— Нам велели приехать и расчистить это помещение. Чтобы можно было заселять.

— Кто велел?

— Не знаю. Мы берем наряд, какой дадут, и выезжаем.

— Ясно.

Ребус повернулся и пошел к дому. Холмс, виновато улыбнувшись бригадиру, последовал за ним. В гостиной двое рабочих в комбинезонах и толстых резиновых перчатках белили стены. Пентаграмма Чарли уже скрылась под слоем высыхающей краски, но была еще различима.

Маляры посмотрели на Ребуса, потом опять на стену.

— Еще один слой, и ничего не будет видно, не волнуйтесь.

Бросив внимательный взгляд на говорившего, Ребус вышел из комнаты, поднялся по лестнице и повернул в спальню Ронни. Еще один рабочий, совсем молодой, почти мальчик, складывал пожитки покойного в большой черный полиэтиленовый мешок. В тот момент, когда в дверях возник Ребус, он засовывал одну из книжек в мягкой обложке в карман спецовки и замер, застигнутый врасплох.

Ребус показал пальцем на книгу.

— Она из того же семейства, молодой человек. Положите ее к остальным.

Что-то в его голосе заставило юношу проглотить возражения.

— Нашли что-нибудь необычное? — спросил Ребус и подошел к нему, засунув руки в карманы.

— Ничего, — виновато ответил парнишка.

— В частности, — продолжал Ребус, как будто не слыша ответа, — какие-нибудь фотографии. Несколько штук или целую пачку. М-м-м-м?

— Нет, ничего такого.

— Ты уверен?

— Уверен.

— Хорошо. Спустись вниз и принеси лом или что-нибудь, чем можно поддеть доски пола.

— А?

— Ты слышал, что я сказал.

Холмс с восхищением наблюдал за происходящим. Ребус вдруг стал казаться выше ростом и шире в плечах. То ли оттого, что он опустил руки в карманы и расставил локти, то ли еще отчего-то, но вид у него сделался более чем внушительным. Паренек поплелся вниз.

— А вы уверены, что они здесь? — тихо спросил Холмс, стараясь изгнать из своего голоса даже намек на недоверие. Но Ребус оставил стадию сомнений далеко позади. Он считал, что фотографии уже у него в руках.