Шрифт:
Ф Лекси
К О Ш К И - М Ы Ш К И
(сказка для альтруистов)
– Вижу мусорный бак и лужу у трансформаторной будки,сообщила Мэрилонг, нервно комкая меховые волокна радиостанции, - И еще, Доктор, когда я могу отдать Вам Ваш диск "Траурные марши Вагнера?"
– Не отвлекайся на ерунду!
– сделал замечание ей Силиций.
"Умираю без Вагнера", - ответил Доктор шершавым от радиосвязи голосом, - "А теперь прямо и до конца тротуара."
Силиций выплюнул на осенний асфальт жевательную резинку "Хитиновая".
– Ага. Вижу канализационный люк и угол
"Знаю, что запилен. Что ж делать. За углом будет дверь, входите в нее."
– Эта, - Мэрилонг распахнула дверь, складывая радиостанцию вчетверо, чтобы засунуть ее в самый дальний карман. Они молча пересекли покрытый кафелем вестибюль и вызвали лифт, который пришел со свистом и изрядной поспешностью.
– О!
– сказал Силиций, заглянув в него, - В нем нет пола! Это лифт для перевозки травматических больных, их кладут горизонтально вон на те выступы, видишь, а гипс не дает согнуться и провалиться... Поедем?
Мэрилонг огляделась.
"Если вам нужен служебный лифт, - прочла она предрасположенную табличку, - это прямо и до конца коридора".
– Отлично!
Сменив походку и выражение лица, Силиций отправился вслед за Мэрилонг (он менял выражение лица и походку каждые полчаса, чтобы не выглядеть однобоким).
Внутри служебного лифта сидел Кузьмич и курил двенадцатисантиметровую сигарету.
– Лифт не поедет, - объяснил он, пронаблюдав минут пять за действиями Силиция и Мэрилонг, - а куда вам, собственно, надо?
– Девятый этаж. Девятнадцатая палата.
– Не слыхал. Но такой же лифт есть и на любом другом этаже.
– Это нерационально, - взялся возразить Силиций, - достаточно иметь один лифт, и он будет приезжать к любому желающему на всякий этаж, только вызови!
– Ну а если желающих много? Вот я, например... (Кузьмич увесисто затянулся и выпустил галлон отменно вонючего дыма) ...сижу здесь кажинный день...
– А как обратно открывается дверь?
– поинтересовалась Мэрилонг.
– Нужно, чтоб кто-нибудь снаружи вызвал, - объяснил Кузьмич, - да вы не спешите, все равно на девятый этаж не попадете...
В этот момент дверцы открылись, и в лифт вошел Неизвестный с журналом "За жизнь" и стаканом краснодарского чая с сахаром; больше ничего Мэрилонг и Силиций не успели заметить, потому что покинули лифт со всем его содержимым, включая Кузьмича и его четырехсантиметровый окурок.
– Надо найти лестницу, - сказал Силиций, - Не страдаешь апоплексией?
– Нет.
Лестница тянулась как вверх, так вниз. Поднявшись на восемь этажей, Силиций озадаченно посмотрел в окно у начала коридора.
– Первый этаж, - объяснил он догнавшей его Мэрилонг, - Мы здесь уже были. Ну-ка, поднимись еще на один этаж...
Мэрилонг отправилась наверх и тут же появилась снизу.
– Все верно. Такая лестница никуда не ведет. Зато как здорово съезжать по перилам...
Мэрилонг молчаливо осмыслила происходящее и заплакала, причитая:
– О Боже! Моя бедная бабушка!.. Я ее никогда, никогда не увижу!..
–
– цыкнул на нее Силиций, - Я, кажется, знаю, что делать, - и, подойдя к "Плану пожарной эвакуации первого этажа" с красным фломастером, переправил его на "План пожарной эвакуации девятого этажа", пририсовав для пущей особости несколько лишних стрелок.
– Ну вот, видишь, - сказал он, подводя размазывавшую по щекам косметику Мэрилонг к окну, сквозь которое теперь прослеживалось несомненное удаление от исходной земли, - а ты - "Служебный лифт, служебный лифт..."
...Девятнадцатая палата имелась правее восемнадцатой, но левее одиннадцатой.
– Ну, это черт знает что!
– воскликнула бабушка Мэрилонг, вскакивая навстречу ей и Силицию, - Зоологические кошки говорят "Му"?
Силиций задумался.
– Наврядли.
– Тогда как понимать "Зоокошкам все темнее, утро ночи (Му!) дряннее"?
– Э-э... Может быть, "Утро. Но чему дряннее?"?
– Разве?
– Запросто! Тем более - кошкам.
– Ну, это иной коленкор! А вы умеете писать бамбук?
– Зачем?
– Бамбук?
– Слушайте. ЧТОБЫ ПИСАТЬ БАМБУК, НАДО СНАЧАЛА ВЫРАСТИТЬ ЕГО В СВОЕЙ ДУШЕ. НАБЕРИСЬ ТЕРПЕНИЯ И БУДЬ ВНИМАТЕЛЕН, ИБО УЖЕ ЧЕРЕЗ ДВЕНАДЦАТЬ ЧАСОВ ПЕРВЫЕ СТРЕЛКИ ВЫЛЕЗУТ НА СВЕТ ОДНОДНЕВНОЙ ЩЕТИНОЙ, ПОКАЛЫВАЯ И РАЗДРАЖАЯ ТВОЮ НЕОБУТУЮ СУЩНОСТЬ. (Силиций огляделся: в палате лежали еще трое, но они не проявляли никакого участия в силу своего безразличия или по причине наступления смерти.) БУДЬ БЛАГОДАРЕН ЗА ПРОБУЖДЕНИЕ, НО ОСТОРОЖЕН: ЕЩЕ ЧУТЬ-ЧУТЬ, И ПОЧТИ ОКРЕПШИЕ СТЕБЛИ, ВЫГЛЯДЯЩИЕ В ИЗМЕНЕННОМ МАСШТАБЕ СВЕРХУ ОСТРО ОТТОЧЕННОЙ ЯРКО-ЗЕЛЕНОЙ СТЕРНЕЙ, СМОГУТ ПРОТКНУТЬ ТЕБЯ НАСКВОЗЬ, ЕСЛИ ТЫ УПАДЕШЬ НА НИХ С ВЫСОТЫ СВОЕГО ПОЛЕТА... (Силиций отошел к окну и задумался о глобальном) ...ВЫЖДИ ЕЩЕ ДВА ЗАКАТА И ОДИН ВОСХОД, НАБЛЮДАЯ И ЧУВСТВУЯ, И ТОЛЬКО ТОГДА БЕРИСЬ ЗА КРАСКИ И КИСТИ - И ТОГДА, В ЭТОТ МОМЕНТ, НИ ОДИН ХУДОЖНИК НЕ БУДЕТ ТАК ЖЕ ВЕЛИК, КАК ТЫ...
...Резко распахнулась дверь, и в палату ворвалась Уборщица с ведром и шваброй в руках.
– Опять все прибрали, черти!
– запричитала она, - мусоришь, мусоришь кажный день, и все как в бездонную яму! Попробовали бы сами за мою зарплату, а то ишь...
Она набросала на пол фантиков, окурков и использованных презервативов, посыпала пылью подоконник и начала остервенело размазывать шваброй по полу грязную жижу из ведра. Силиций и Мэрилонг вышли, почувствовав себя лишними.
– Сообщай, - сказал Силиций, - пусть отправит телеграмму в Федеральный Штаб!
Мэрилонг кивнула. За окном послышались звуки сирены и визг тормозов. Мэрилонг достала радиостанцию и свернула из нее кулек, чтоб было удобнее говорить. Но радиоволны в закрытом воздухе отскакивали от потолка, заполняя бестолку помещения своими безрадостными синусоидами, поэтому требовалось подойти к окну для уверенности передачи.
В это время в холле шестеро санитаров вытаскивали из лифта какое-то полностью загипсованное лицо, чтобы погрузить его на каталку; Мэрилонг походя заглянула ему в глаза и, внезапно узнав, остолбенела от ужаса...