Кошки в тигровой шкуре
Шрифт:
— Вот видишь, ты тоже максималистка, — примирял подругу с действительностью Тимофей. — А я к тебе привык. Наверное, я бы не смог жить без тебя.
— Я тоже к тебе привыкла, — говорила Тамара. — Не обижайся.
Тамара неоднократно предлагала Тиме бежать.
— Уйдем в степь, за Дон, а потом — на Кавказ. Там когда-то жили тигры. Там есть леса. Не уссурийская тайга, но все-таки.
— Как ты можешь, Тамара, за нашу клетку такие деньги заплачены. Легковую машину можно купить. Как же мы подведем людей? К тому же Степаныч —
— Интересно, с какими это тиграми ты разговаривал, ведь твои родители тоже из зоопарка? — сказала Тамара.
— Да, разговаривал. У меня был один знакомый с воли. Очень нервный тигр.
Тамара родилась на свободе, но какая она эта свобода Тамара, если честно, тоже помнила смутно — в зоопарк она попала, когда ей было всего полгодика. Ее мать убили охотники. Поэтому даже сторож Степанович, который любил тигров и частенько их подкармливал за свой счет, не вызывал у тигрицы теплых чувств.
— Просто его совесть мучает. У людей вина перед животными. Но почему, если он такой хороший, то не съест директора зоопарка?
С Тимофеем и Тамарой дружили Алексей Васильевич и Кисточка, иногда они ходили к тиграм в гости. Поболтать. Ведь они разговаривали на очень похожих языках.
Кошки рассказывали тиграм о городской жизни, а тигры — о нравах зоопарка.
— Не все люди плохие, — уверяла Тамару Кисточка. — Вот наша хозяйка — Вера Сергеевна — очень хорошая.
— Вот вы говорите, что у вас есть хозяйка, а я не хочу, чтобы у меня была хозяйка. Я сама себе хозяйка, — возражала Тамара.
— Это потому что ты большая и сильная, а мы маленькие, — не соглашалась с тигрицей Кисточка. — Вера Сергеевна спасла нас от других людей.
— Кошки правы, надо искать точки соприкосновения с другими видами, — считал Тимофей.
13. Алешенька
Первым в доме Веры Сергеевны поселился Алексей Васильевич, семь лет назад. Сначала Вера Сергеевна назвала его Алешенькой.
Мокрого и грязного котенка — с унизительным бантиком на шее — пенсионерка нашла рядом с подъездом, когда возвращалась из гастронома.
— Как дела, милая кошечка? — мяукнула Вера Сергеевна.
От неожиданности котенок подпрыгнул на месте.
— Не бойся, я тебя не обижу. Хочешь есть?
Поев и успокоившись, котенок рассказал новой знакомой, что, во-первых, он кот, а не кошечка, во-вторых, дела его плохи, даже, можно сказать, хуже некуда, потому что его выгнали из дома, и третий день он живет на улице.
— Хозяйский ребенок хотел, чтобы я стал водолазом, — объяснил котенок.
Оказалось, что пятилетний мальчик посадил кота в трехлитровую стеклянную банку, закрыл крышкой и
— Но как я его потом расцарапал, — котенок довольно замяукал. — Это собаки бывают водолазами, а коты — никогда. Я лучше буду жить в подвале.
— Зачем тебе жить в подвале, живи у меня, назову тебя Алешенькой, в честь инопланетянина, которого нашли на Урале, — предложила Вера Сергеевна. — Места у меня много.
— А маленьких детей у вас нет?
— Я живу одна, а внучка приезжает очень редко, — успокоила котенка женщина.
— Снимите с меня это бантик, — попросил Алешенька. — Его надели на меня дети во дворе. Они, как и вы, подумали, что я кошечка.
Кот не любил этой истории. И Вера Сергеевна никогда не рассказывала ее, тем более, при посторонних кошечках.
Отчество у кота появилось годам к трем, когда стало ясно, что Алешенька — очень крупный, толстый и хитрый котяра. Ни у кого не поворачивался язык называть такого кота просто Алешенькой. Алексей Васильевич.
14. Кисточка — «любительница живописи»
Второй жиличкой кошачьей коммуны стала Кисточка — через год после появления Алексея Васильевича.
Из всех кошек, живших у Веры Сергеевны, она была самой утонченной натурой: Кисточка разбиралась в живописи. Точнее в художниках. Увидев человека с красками в руках, кошка начинала жалобно мяукать, а через мгновение бежала, куда глаза глядят.
С Верой Сергеевной Кисточка познакомилась следующим образом.
Ночь накануне знакомства Кисточка провела в городском парке под скамейкой. Не бог весть, какое спокойное место, но в тот период своей жизни Кисточка не могла рассчитывать даже на коврик в теплом подъезде или угол в темном и безопасном подвале.
Проснулась кошка от того, что почувствовала запах краски. Рядом с ее лавкой стоял небритый мужчина в изумрудно-желтых штанах (цвета соседних скамеек).
— На вернисаже как-то раз случайно встретила я вас, — напевал сквозь зубы мужчина, — потому что в зубах у него была огромная засохшая кисть, а руками он пытался открыть банку с краской.
С мяуканьем, в котором любой знаток кошек услышал бы отчаяние, Кисточка вылетела из-под скамейки и — о, ужас! — увидела еще с десяток небритых людей.
— Художники! — жалобно замяукала кошка. — Душегубы.
Кисточкины мяуканья поняла только Вера Сергеевна. Она как раз — через парк — возвращалась домой с пакетиком кефира.
— Что с тобой, моя девочка? — промяукала пенсионерка. — Иди ко мне.
— Спасите меня, — Кисточка прижалась к ногам Веры Сергеевны. — Они меня будут сейчас рисовать.
Не любить людей, которые рисуют, у кошки были основания. Ее прежним хозяином был художник по имени Антон. В общем-то, неплохой человек, как поначалу думала о нем Кисточка. Кормит, не бьет, даже разрешает спать под одеялом.