Кошмар для полиции
Шрифт:
— В самом деле? И он предлагал вам драгоценности, мадам?
— Часто. Если бы я позволила, он перевел бы на мое имя капитал, намного превышающий мои потребности. Я должна была быть твердой и отказывать ему в этом, месье. Эжен очень великодушен и иногда он просто сердился на меня за то, что я отказывалась от денег. Но тогда обстановка стала бы невыносимой. Я очень дорожила его дружбой и не могла допустить, чтобы она омрачилась.
— Я уважаю ваше мнение, мадам, поверьте мне. А у вас есть письма от Видмера?
Этот
— Да, несколько. Их немного, учитывая, что мы оба живем в Париже. Всего десять писем, написанных Эженом из Монако и из других мест, куда он ездил на отдых. Кажется, в одном из них есть то, о чем я вам говорила, — о его предложении подарить мне драгоценности.
— Вам будет неприятно, если я посмотрю эти письма?
— Да, месье, очень неприятно.
— Вы говорите о драгоценностях, мадам. А видели ли вы то, что Видмер покупал? Вы в курсе его покупок? Не предлагал ли он вам, например, кольцо, от которого вы отказались?
— Нет, я не помню, чтобы Эжен когда-нибудь приносил мне драгоценности, если это то, о чем вы хотите узнать.
— Именно это я и хочу узнать, мадам. У вас нет никакого предположения, где может находиться Видмер в настоящий момент?
— Я ничего об этом не знаю. У него не было никаких постоянных мест, он любил перемены.
Сатурнин встал, взял шляпу и трость и повернулся к мадам Мендоза.
— И совсем между нами, мадам, что вы думаете об этом деле?
— Что я думаю?.. Я не понимаю… Как я вам уже сказала, я считаю, что Эжен устроил себе небольшой отдых. Сейчас ведь такая отличная погода!
— Но ведь вы читали газеты. Надеюсь, вы поняли, почему в них говорилось об отсутствии Видмера. Нет? Несмотря на написанное, Видмер не сообщил, где он, ни домой, ни на работу.
Она встала с кресла, глядя на комиссара, пожала плечами.
— Вы хотите знать мое мнение, — сказала она, — я полагаю, что Эжен отдыхает и не читает газет. Он может быть в Швейцарии или Италии. В заброшенных уголках трудно достать парижские газеты, и вообще, когда отдыхаешь, не читаешь газет. Я совершенно не беспокоюсь, месье.
— Я это вижу. Теперь поговорим о письмах… Вы даете мне слово, что сохраните их и, если возникнет необходимость, дадите мне прочитать?
Взгляд Урсулы выразил лишь удивление.
— Разумеется, я сохраню их, месье. И если вам удастся убедить меня, что это в интересах Эжена, они будут в вашем распоряжении.
Они сидели на террасе маленького кафе на улице Пасси. Феликс Норман пил пиво, а Сатурнин размышлял, потягивая вино из стакана.
— Что вы думаете об этой женщине? — спросил бригадир. — У нее очень приличный вид, верно? Славная женщина и незаинтересованная.
— А по-вашему, она лгала, мой мальчик?
— Я этого не думаю. Она произвела на меня хорошее впечатление.
Феликс
— Вы устраивали ей ловушки, но она не попалась в них.
Сатурнин равнодушно кивнул.
— Она ни разу не употребила прошедшего времени, говоря о Видмере, — сказал он. — А это легко сделать, когда говоришь о мертвом.
— Если к этому не подготовиться, шеф. Она могла подготовиться и внушить себе, что он находится в отпуске.
Сатурнин достал из кармана пачку сигарет.
— Она не ожидала нашего посещения. Она могла отрицать, что у нее есть письма Видмера. На меня она тоже произвела хорошее впечатление… Но, черт возьми, она кое-что все же утаила от нас.
— Вы так думаете? Да, такая скрытная женщина сумеет при желании скрыть то, что ей надо.
— Это сомнительно, мой мальчик. То малое, что нам удалось обнаружить, сделало дело еще более темным. Возблагодарим господа за то, что у нас есть что пить и курить, и мы можем вернуться в деревню, когда нас выкинут из полиции.
— По-видимому, — проговорил Феликс тоном, в котором комиссар узнал свой собственный.
Глава 18. Гараж в Пасси
Сатурнин Дакс внимательно осмотрел тело Гидо Колла, лежавшее в «испано» и почти скрытое покрывалом. Исчезнувший автомобиль и шофер были обнаружены на улице Помп в незанятом гараже пустого дома.
Несчастный был заколот. Его труп лежал на спине. Рана на шее была нанесена опытной рукой. Сатурнин осмотрел руки, ногти рук, подошвы башмаков. Нагнувшись к восковому лицу, осмотрел вблизи рот, нос, уголки глаз. В нагрудном кармане он обнаружил небольшой замшевый мешочек, содержимое которого слегка звякнуло. Комиссар, пятясь, вылез из машины на свежий воздух. Его взгляд встретился с вопросительным взглядом Нормана.
— Уже по крайней мере сорок восемь часов, как он мертв, мой мальчик. Единственная рана нанесена в шею ножом с очень тонким лезвием, или чем-то вроде этого. В машине никакого оружия. Крови вытекло очень мало. Почти мгновенная смерть. Очень умелая рука.
Он снял шляпу и отогнал насекомых.
— По крайней мере сорок восемь часов, — повторил бригадир. — Если мы дойдем до пятидесяти шести, то Колла был убит в ночь исчезновения… в ночь, когда он доставил мадам Видмер в театр.
— Да, пожалуй, что так. Мы узнаем больше, когда его осмотрит судебный врач, но что касается времени смерти, то тут все и так ясно.
— Пусть меня повесят! Вероятно, его убили в то время, когда за ним следил Жорж Адлер. Бедняга Жорж, это убьет его.
— Не надо шутить! Такое могло случиться с любым из нас, — сердито проговорил Сатурнин. — Жорж должен был находиться в бистро, чтобы его не заметили. Было темно и, когда Колла, окончив чтение газеты, погасил в машине свет, Жорж не мог больше видеть его.