Кошмар фейри
Шрифт:
Я посмотрела в пылающие глаза Скувреля. Стрела торчала в его бицепсе. Не сердце.
Не в сердце.
Он забрал мои стрелы, а я все думала об этом.
Стрела должна была найти и пронзить злое сердце.
Она не пронзила его сердце.
Мои глаза были огромными, воздух жалил их.
Он мотал головой, словно пытался отрицать то, что делал, схватил меня за руку и завел ее мне за спину, заставляя меня двигаться, как он хотел.
— Веди ее сюда, — властно сказал Равновесие. — И дай мне ее оружие. И свое. Сегодня не будет никаких
Скуврель мягко повернул меня к Равновесию, не замечая стрелу в руке, хоть по ней текла кровь. Он отдал мои лук и стрелы, свою иглу. Удерживая меня на месте одной рукой, я боролась, но он забрал мой меч с ножнами, бросил их Равновесию.
Равновесие улыбнулся, улыбка была льдом и зимой, замораживала насмерть без огня.
— Ты думала украсть у нас жизнь. Теперь мы заберем у тебя жизнь. Присоединись к нам в бессмертии, в общем страдании, в болезненном подчинении.
— Я вас не боюсь, — процедила я, борясь со Скуврелем. Я должна была бояться. Должна была дрожать, но не боялась.
Я была в ярости.
Меня предали. Меня загнали в угол. Мои старания провалились, но я не ощущала себя побежденной или сломленной. Я злилась так сильно. Я хотела разгрызть кожу. Хотела рвать их палатки, прогнать их в бегство.
Я ударила локтем по ребрам Скувреля. Его дыхание вылетело с шумом, но хватка стала крепче.
— После этого, — сказал Равновесие, — ты не сможешь так врать. Твоя смертная жизнь закончится.
Нет.
Я не хотела принимать это.
Я не дам себе убить их. Я не буду одной из них.
— Веди ее к краю потока, — приказал Равновесие. — Не давай ей сопротивляться.
Скуврель толкнул меня на колени на замерзшую траву и мокрый снег. Его губы дрожали, глаза были стеклянными. Его морок мерцал, но руки были сильными. Слишком сильными, чтобы я могла подавить его. Кровь текла из его раны в реку крови в яме, но его рука не дрогнула.
Он толкнул мою голову к воде. Что-то горячее попало по моей щеке. Я повернулась, чтобы посмотреть на него. Это была слеза? Может, это напомнило ему слишком многое о детстве. Я повернула эмоциональный нож.
— Ты говорил, что ты — предатель, но я не думала, что умру от твоей руки, — сказала я. — Добавь это к причинам, по каким ты заслуживаешь ад, в котором живешь.
— Я и не заявлял обратное, — напряженно сказал он, но в глазах были слезы.
— Я заставлю тебя заплатить за это, — прорычала я.
— О, как я хочу, чтобы так было, Кошмарик. О, как я хочу, чтобы ты преследовала меня вечность.
У меня кончились варианты.
Меня утопят в крови.
— Пора, — начал Равновесие.
Пора. Пора сделать последний рывок.
— Толкни ее… — начал приказывать Равновесие, но я перебила его:
— Финмарк Торн, — прошептала я. — Забудь обо всех верностях, кроме верности мне.
Глаза Скувреля расширились, его резкий вдох забрал воздух между нами. Я не зря рискнула. У меня было его имя.
— …в кровь и утопи ее! — еще говорил Равновесие. — Выполни приказ, Валет.
— Финмарк
Ладони Скувреля отпустили меня, и он застыл на коленях. Его глаза были огромными, блестели.
Я не тратила ни секунды.
Я вырвала стрелу из его бицепса и прыгнула к Равновесию.
Глаза Равновесия расширились, я врезалась в его грудь, его ладони невольно сжали мою талию в тот миг, когда я вонзила стрелу в его горло.
Глава тридцать восьмая
Равновесие охнул, держась за горло. Его глаза, голубой и карий, стали желтыми, как у кота.
— Нет! — прошептал Скуврель.
Я вонзила стрелу глубже, Равновесие задыхался. А потом его волосы, наполовину белые и наполовину черные, стали полностью черными. Крылья пропали.
Он обмяк подо мной, и я встала на ноги, тяжело дыша. Я ощущала себя странно. Голова кружилась. Было сложно видеть.
Я ощущала себя не собой. Я словно была кем-то еще, глядящим на мое тело.
Равновесие стал мерцать, как смертные в моем духовном зрении. А потом белый свет вылетел из его груди в небо. Когда он миновал верхушки деревьев, он взорвался с грохотом тысячей белых звёзд. Они на три удара сердца стали весами, а потом посыпались на нас.
Вдали я услышала гневные крики.
— Кошмарик, — осторожно сказал Скуврель, поднимаясь на ноги, глаза были большими, ладони — раскрыты, словно показывая, что он был без оружия. — Кошмарик, я не желаю тебе зла. Прошу, не убивай меня.
— Просишь сделки? — резко спросила я. Я не хотела убивать его. Уже нет. Но его предательство все еще жалило. Ярость бурлила в сердце.
Его лицо было бледным.
— Я прошу пощадить мою жизнь.
— Тогда сделка на твою жизнь, — сказала я, схватила ножны и пристегнула свой меч к поясу одним движением. Лук и стрелы — следом. Я бросила Скуврелю его меч. Страх и осторожность на его лице были тем, что я у него еще не видела. Я не стала медлить и обдумывать это. Я схватила клетку со мха, вытряхнула из нее Верекса — он упал в пруд крови — и привязала клетку к поясу.