Кошмар на Полынной улице
Шрифт:
– Ага-а-а, хорош должник! – премерзко протянула миссис Бауэрс, и у Бенни аж во рту скисло. – Значит, как пива налакаться, так деньги есть, а как ренту платить – шиш? Плати немедля!
И она сунула ему под нос распростертую ладонь. Бенни подавил рвотный спазм.
– Миссис, прекрасная миссис Бауэрс! – запричитал он слащаво, сложив руки в молитвенном жесте. – Не обессудьте, но пришлось поделиться с Терренсом Бакли – у него дедушка преставился. Я помочь хотел…
– Бакли? – переспросила недоверчивая миссис. – Это из тех Бакли, что живут на окраине, за
Миссис Бауэрс накинулась на него, как курица, что защищает своих цыплят: избивала его грязной тряпкой по всем открытым местам, а Бенни бегал от нее по полупустой комнате, айкая да ойкая. Надежда, что Эдна не знает всех его собутыльников, пошла прахом.
– Нижайше прошу прощения, миссис! – кричал он, прикрываясь от устрашающего орудия пыток в руках хозяйки. – Обещаю, как только… Так я сразу же, Богом клянусь!
– Богом он клянется… – рассвирепела миссис и снова замахнулась тряпкой. – Да ты мать родную с потрохами продал бы, если б мог! Ох, видит Всевышний, терпение мое на исходе.
Нечеловеческими усилиями Бенни удалось унять гнев хозяйки, для чего пришлось, по обыкновению, встать на колени и воспевать дифирамбы ее великодушию, и она, устало пыхтя, повесила тряпку на плечо.
– В последний раз я спускаю тебе это с рук, Бенджамин Фрауд – младший, и то лишь из уважения к твоему отцу, царствие ему небесное… – Миссис перекрестилась и глянула в потолок. – Через неделю я выставлю тебя вон и не посмотрю на то, каким человеком был твой отец, ясно тебе?
Бенни в это время целовал ей руку, не зная, как еще смягчить сердце противной хозяйки. Она вырвала ладонь и вытерла ее о засаленную юбку.
– Стыдоба, да и только, – фыркнула Эдна и с тем ушла прочь.
Бенни с облегчением захлопнул за ней дверь и упал лицом в подушку.
Когда-то его жизнь текла беззаботно: жива была мать, здравствовал отец. Фрауд-старший был сапожником, и неплохим: всю деревню обувал, ремесло свое знал и мечтал передать сыну. Но тот рос никудышным подмастерьем: портил кожу, неправильно изготовлял колодку. Отец грустно вздыхал и переделывал всю работу. А потом он и вовсе отчаялся воспитать достойного преемника.
Бенни перебивался то одной халтурой, то другой, пока отец вдруг не захворал. Мать схоронили и того раньше: от холеры слегла. Здоровье отца угасало на глазах, он, основной кормилец, был не в состоянии делать обувь, потому денег в семье заметно поубавилось. Бенни не мог наскрести даже на хорошего лекаря и звал местную знахарку, когда случались особо невеселые дни.
Бенджамин Фрауд – старший сгорел за два месяца. На похоронах собралась вся деревня, его провожали со слезами и искренней скорбью. И как сильно любили отца, так же недолюбливали сына, видя его неудачником и выпивохой. К тому моменту он знатно пристрастился к спиртному. Миссис Бауэрс сдала ему комнатушку, сжалившись, ведь свой дом Бенни проиграл в карты и жить ему стало негде.
С тех пор Бенни
Снова послышался стук, и Бенни в страхе дернулся на кровати.
«Неужто мегера Эдна вернулась?»
Он боязливо поднялся, снова распахнул дверь, но никого за ней не увидел. А стук снова повторился, и лишь сейчас Бенни осознал, что доносится звук из сундука у стены.
«Что за чертовщина?» Медленно, шаг за шагом приблизившись к источнику звука, Бенни откинул покрытый патиной старый засов, поднял крышку сундука и…
– Ну и тесно же здесь, старина! В гробу и то места больше! – сказал череп и одним ловким движением прыгнул Бенни прямо в руки. Его так и парализовало от ужаса, глаза расширились, к горлу подступил крик. – Ну, чего уставился? Никогда говорящих черепов не видал?
Под инфернальный гогот черепа Бенни закричал и отбросил то, что осталось от Кларенса Блэкторна, на кровать, а сам забился в пыльный угол и зашептал под нос:
– Мне это мерещится, мерещится…
– Как в могилу лезть, так ты первый, а теперь чего? Брезгуешь? – обвинительно проклацал челюстями череп, подпрыгнув на месте. – Давай лучше познакомимся, приличия ради, раз уж на то пошло. Я Кларенс Блэкторн, ныне не живой, но, как видно, не совсем мертвый. Это твоя заслуга, между прочим, любитель коллекционировать чужие кости!
– Я н-н-не… – запинался Бенни. – Ничего я н-не коллекционирую!
– Правда, что ли? А меня в сундук зачем запихнул?
На самом деле Бенни и сам не знал, для чего сохранил череп Блэкторна. Возможно, им все еще управлял хмель и эта затея тогда показалась забавной… Но, глядя сейчас в пустые глазницы Кларенса, Бенни хотел одного: закопать трофей обратно, и как можно глубже.
– П-почему ты разговариваешь? – осмелился он спросить.
– Это как раз ничуть не странно, если знать, кого ты раскопал, – ответил Кларенс. – На твоем месте я бы задал более существенный вопрос, например «Что мне за это будет?» или «Сколько мне осталось?».
Бенни нервно сглотнул.
– Что? В каком смысле?..
Череп как будто все время улыбался, хотя голос его был серьезнее некуда.
– Потревожить мертвеца в самый Канун значит навлечь на себя беду. Если не вернешь все мои косточки на место до полуночи, отправишься в преисподнюю.
Бенни вскочил на ноги и, схватившись за лохматую голову и нечесаную бороду, забегал по комнате.
– Но… почему я?! Мы ведь вчетвером были на кладбище! И это была не моя идея…
– Но кости-то мои трогал ты, как там тебя… Джимми?