Кошмар на улице с вязом
Шрифт:
– Ир, очнись! Мы почти приехали.
Натальин голос вырвал меня из славного города Казани, где мне довелось побывать исключительно с помощью телепередач. Я сосредоточенно прокладывала подземный путь от центральной площади с мечетью небывалой красоты к заброшенной окраине, чтобы обеспечить тайное убежище Сабитовым.
– Машину на задворках оставим? Или поедем внаглую прямо к дому Татьяны?
– Внаглую! И оставим «Ставриду» на задворках.
– М-да. Спрашивать у тебя совета не стоило. Лучше спросить саму себя.
Я согласно кивнула. С момента нашего визита в Грачики дорога лучше не стала.
Отрывать нам дверь Татьяна не торопилась. Мы уже решили вернуться в машину, когда она, кутаясь в большую шаль и слегка покашливая, появилась на терраске. Увидев нас, на пару секунд остолбенела. Мне даже показалось, что она хотела уйти, но дверь нам все-таки открыла.
– Привет!!! – радостно поздоровалась с ней Наташка. Я присоединилась к приветствию кивком головы.
– Здрассте… – прозвучало в ответ скорее автоматически. Татьяна таращилась на нас и молчала.
– Нас или не узнали, или узнали, и именно поэтому не хотят узнавать, – выдала мне свою версию поведения женщины Наташка.
– Ну проходите, раз приехали, – вздохнула Татьяна. – Прямо в кухню. Дорогу знаете. – И посторонилась. – Я сейчас…
– Такой прием требовал однозначной реакции: на недавнее «здрассте» заявить «до свидания» и немедленно развернуться назад. Но из кухни шел сногсшибательно аппетитный запах. Он-то и притупил «однозначную реакцию». Хотелось не только понюхать кулинарный шедевр поближе, но и увидеть, а если повезет, то и попробовать.
Гордо задрав головы, мы прошли на кухню, отметив, что визит приурочен почти к обеду. Удачно или нет – будущее покажет. Стол был сервирован на две персоны и оживлялся бутылкой с темным содержимым.
– Смотри-ка, – подтолкнула меня локтем Наташка. – Фикус-то после моих возлияний алкоголиком стал. О как к бокалам тянется. Прямо как к свету – всеми ветками. Третьим будет.
Татьяна и в самом деле быстро вернулась.
– Вы проездом?
Скорее всего, женщине было неудобно задать именно тот вопрос, ответ на который ее интересовал: «Какого черта вас, вообще, сюда принесло?!»
– Не волнуйся, не объедим, – заявила Наташка таким тоном, что любой человек на Татьянином месте просто обязан был пригласить нас к столу. Но она молчала. – Извини, если нарушили твои планы по устройству личной жизни. – Подруга пошла на уступку, смягчив резкость в голосе. – Мы ненадолго.
– То есть вы хотите сказать, что с ночевкой у меня не останетесь? – казалось, Татьяна и сама не верила своему предположению.
– С какой стати? – озадачилась Наталья и посмотрела на меня.
– Лично мне привычнее останавливаться на ночь в своей собственной квартире, – на всякий случай пояснила я, удивленная не меньше Наташки.
Татьяна разом ожила и принялась порхать по кухне в хозяйственной суете, забалтывая нас попурри из местных новостей. Мне никак не удавалось вклиниться в ее авторскую программу: не успев открыть рот, тут же его и закрывала. Наташка
– Уф-ф-ф, – с шумом выдохнула Татьяна, – забегалась. Усаживайтесь за стол, махнем по маленькой.
– Да нет, спасибо. Мы на минутку, – сухо доложила Наташка и погладила глянцевые листья фикуса. – Тем более что я за рулем, а ты кого-то ждешь. Еще спугнем голубка своим присутствием.
– Подруга обещала навестить. – Татьяна спрятала физиономию в бумажную салфетку и шумно высморкалась. – Что-то задерживается. У меня мясной рулет с грибами.
И полезла за ним в духовку, бормоча комплименты в адрес горяченькой рассыпчатой картошечки в качестве гарнира.
– Ну, если только попробовать… Ирка, это место я застолбила!
Наташка мигом задвинула себя вместе с табуреткой в угол между столом и стенами, лишив меня возможности занять удобную гавань не теряя чувства собственного достоинства. Какое-то мгновение жизнь фикуса была под угрозой. Пытаясь удержать равновесие, я едва не свалила его с деревянной подставки. Наташка вовремя подсуетилась, изменив направление моего полета. По касательной я задела противень…
Некоторое время мы недоверчиво таращились на валяющиеся на полу куски рулета с грибами. Если верить Татьяне – исключительно белыми. Первой, оживленно принюхиваясь, встрепенулась Наташка.
– Вкуснота необыкновенная… – пробормотала она, и, выбрав себе подходящий по всем параметрам кусок, подняв с пола, шлепнула в свою тарелку. – Ир, тебе какой? Этот подойдет? – Очередная порция заняла место в ее же тарелке. – Так и быть, забирайся в угол. Я себе с помощью фикуса пятый сделаю. Ой, от тебя столько шума! Сейчас помогу…
– Не надо Ирою швыряться! – опомнилась Татьяна и сунула пустой противень в духовку. – У меня кухонная перегородка тонкая. Покойный Толька из сэкономленных на строительстве фермы материалов делал. Зря экономили, ферма все равно развалилась. Ни себе, ни коровам…
Татьяна опять разговорилась. Основная тема – грешно не то, что отправляешь в рот, а то, что выдаешь изо рта. Далее шли ссылки на справедливого местного батюшку, легко отпускающего грех чревоугодия, но с трудом прощающего бранные речи. Вместе с Наташкой Татьяна собирала с пола остатки рулета. Подруга изредка ей поддакивала, ссылаясь на таджиков, которые вообще едят на полу. Я пробралась в угол и напряженно ждала момента, когда можно будет вклиниться с первым вопросом. Однако Татьяна сама выбрала правильное направление разговора. Махнув половину бокала своей фирменной настойки за упокой души Игоря Родионовича (в прошлый раз, помнится, тоже с этого начинали), она на пару секунд прослезилась. Затем в дело пошел хрусткий соленый огурец, который помешал ей внятно пожалеть покойного. О Наташкином самочувствии не спрашивала. Впрочем, цветущий вид Натальи Николаевны плохого самочувствия не допускал. Подруга пару раз вздохнула с надрывом, для приличия, и тут же попросила положить ей картошечки. Нормальной «гражданской жене» покойного такое бы и в голову не пришло. Вот так, сразу. Впрочем, чувство голода… потеря кормильца…