Кошмар на улице Вязов
Шрифт:
Дональд осторожно протянул руку и резким движением сдернул покрывало с кровати.
Дыхание его стало прерывистым, потому что он увидел…
В центре голубоватого сияния лежал разложившийся труп. Куски давно сгнившей плоти свисали с костей, распространяя вокруг себя невыносимое зловоние, в котором смешались запахи гниения, гари и бензина. Почерневшие зубы улыбались мертвым оскалом, а пустые глазницы, казалось, внимательно наблюдали за людьми.
Очертания трупа стали меняться,
Лейтенанту стало страшно.
И в эту секунду он услышал яростный всхлип. Всхлип этот донесся с кровати и пропал. Труп исчез, и поверхность простыни стала белой и гладкой, словно ее никогда и не касался огонь.
— Ну, теперь-то ты мне веришь? — тихо спросила отца девушка.
Дональд не сказал ни слова. Он только кивнул.
Сержант Гардиенс появился у них за спиной, и лейтенант вздрогнул, услышав человеческий голос:
— Сэр. Там, внизу, что-то горит.
Лейтенант обернулся, и сержант с удивлением увидел белое напряженное лицо.
— У вас все в порядке, сэр? — спросил он.
— Да, — вместо нормального слова получился сиплый сдавленный выдох.
Дональд взглянул на дочь.
— Ты в порядке, милая? — он никак не мог справиться с охватившей его дрожью.
— Да, папа. Со мной все нормально, — успокоила его дочь. — Ты, если нужно, иди вниз. Я сейчас спущусь.
Дональд только и смог, что кивнуть головой. Не закрывая двери, он вышел из комнаты и побрел вниз, в гостиную. И на чей-то встревоженный вопрос: «Лейтенант, вы в порядке?», честно ответил:
— Не знаю.
Нэнси не знала, что сейчас, в темноте сновидений, кошмаров, замешанных на страхе города, Фред Крюгер заворачивался в непроницаемый кокон, состоящий из запаха тлена, восстанавливая силы, не давая себе погибнуть. И страх этот, огромный и безграничный, был страхом ее города. Убийца питался им, как вампир, пьющий чужую кровь, для того чтобы выжить. Он втягивал этот запах, наращивая плоть на голый скелет. Плоть иллюзии, выстраивая ее, собирая вновь в целый, сеящий страх образ. Бойлерная и четыре стальных ножа. И грязный красно-зеленый свитер. И серо-болотная бесформенная шляпа.
Нэнси знала только одно: Она победила!
И когда дверь комнаты, будто сама по себе, захлопнулась, девушка даже не вздрогнула.
ОНА НЕ БОЯЛАСЬ!
Стоя спиной к кровати, Нэнси чувствовала, как из нее поднимается закутанная в белую пелену зловещая фигура, и…
ОНА НЕ БОЯЛАСЬ!!!
Стальные когти легко взрезали паутину кокона, и убийца выбрался из него, как страшный паук. И…
ОНА НЕ БОЯЛАСЬ!!!!!
Крюгер застыл, не чувствуя запаха. Совсем.
— Я знаю, что ты здесь, ублюдок! — спокойно сказала девушка.
— ТЫ ДУМАЕШЬ, ЧТО
— Я теперь слишком хорошо знаю тебя, Крюгер, — ответила она.
— ТЫ УМРЕШЬ! — яростно выдохнул он.
— Поздно. Теперь я знаю секрет: ты не жив. Я забираю у тебя всю энергию, что дала тебе. Всю, до последней капли. Ты — ничто! Тебя нет. Это — сон. Это просто сон!
Хриплый злобный крик раздался за ее спиной. Убийца исчез, словно никогда и не появлялся.
ВСЕ КОНЧИЛОСЬ.
ЭТО, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО, БЫЛ СОН. ПРОСТО СОН.
Эпилог
Нэнси проснулась в своей кровати, когда будильник только-только переполз через восьмичасовую отметку.
Ужасно болела голова, но девушка испытала невероятное облегчение от того, что сейчас утро, она в кровати, и что кошмар — это всего-навсего кошмар. И даже от того, что она проспала. Первый раз в жизни.
Через распахнутое окно донеслось завывание клаксона. Так тошно могла пищать только одна машина в городе — красный рыдван Глена.
Нэнси быстро оделась и, сбежав
— по абсолютно целой —
лестнице на первый этаж, чмокнула в щеку Мардж и засмеялась.
— Господи, хорошо-то как!
Мардж с удивлением посмотрела на дочь.
— Да, сегодня отличная погода.
— Как ты себя чувствуешь? — вдруг ни с того, ни с сего спросила девушка.
— Нормально, — мать немного смущенно улыбнулась. — Мы вчера справляли день рождения миссис Ронсон. И по-моему, выпили чуть-чуть лишнего. А что, я мешала тебе спать?
— Вой клаксона повторился. —
— Да нет, мам. Наоборот. Я, похоже, слишком крепко спала.
Мардж снова улыбнулась.
— Ну, я рада за тебя.
— Мы поехали. Пока!
Нэнси еще раз чмокнула мать и выбежала на улицу.
И женщина вышла следом, глядя на дочь с какой-то странной грустью.
Все трое — Тина, Род и улыбающийся широкой белозубой улыбкой Глен — сидя в машине, разглядывали бегущую к ним, невероятно счастливую Нэнси.
Казалось, что от нее исходит теплое золотистое сияние, и Глен не выдержал, восхищенно цокнул языком и восторженно покачал головой.
— Привет всем! — засмеялась Нэнси.
— Привет!
— Садись.
— Какое утро, — забираясь в машину, радостно сказала Нэнси. — Просто невероятно!
— Ну почему! — охотно отозвалась Тина, прижимаясь к Роду и улыбаясь в тон подруге. — Наоборот, все вероятно.
— Ну что, поехали?
Глен обернулся к друзьям, и в эту секунду…
Складная крыша кабриолета резко захлопнулась.
ОНА БЫЛА ВЫКРАШЕНА В КРАСНЫЙ ЦВЕТ С ШИРОКИМИ ЗЕЛЕНЫМИ ПОЛОСАМИ. Сами собой бешено закрутились ручки, поднимая стекла.