Кошмар на улице Зелёных драконов
Шрифт:
— Но сегодня мне приснился сон… — мать выпустила его волосы — и наследник лишь чуть—чуть от нее отодвинулся, смотря из—под упавших на лицо прядей — и дрожащую руку положила себе на живот. — Сегодня мне приснилось, будто прекрасный дракон с золотою чешуею прилетел в беседку и влетел в мое тело, свернулся в моем животе…
— Если Судьба будет к вам настолько благосклонна, что пошлет второго сына, то я никогда не буду претендовать на место наследника клана Зеленых глициний, — спокойно произнес Вэй Мин и отвернулся, чтобы не видеть ее живот. — Я запомнил свое место, госпожа. Я запомнил урок Ледяных болот.
Второй
Вроде я умер уже. Распоротые внутренности явно были признаком умерших. Но этот сон, в котором я каким—то странным, жалким образом существовал, резал что—то внутри меня, показывая самых близких существ в таком нелицеприятном свете!
— Я пришла поговорить не об этом, — глухо сказала наша мать. — Хотя и об этом тоже. Встань, Вэй Мин!
Он, сжав губы, медленно поднялся. Поморщившись, сжал в кулак раздавленные ею пальцы, сверху окровавленную ладонь положил, согнулся.
— Господин сказал, что одну из девок, которых люди топят в Хуанхэ, он готов отдать тебе в наложницы.
— Я думаю, вы найдете способ уговорить его обождать, — Вэй Мин не смотрел на нее, смотрел вниз. — Я не хочу, чтобы ребенок моей наложницы родился прежде следующего вашего ребенка.
Мать рассмеялась, гордо вскинув голову. Потом посмотрела на наследника, прищурившись:
— А ты, оказывается, умный.
— Достаточно, чтобы не переходить дорогу следующему вашему ребенку.
— О, какая забота! — она усмехнулась.
— Но я прошу вас сделать вид, будто вам все равно, что я играю его музыку при других небожителях. Может, когда—нибудь… — он, нахмурившись, сжал второй кулак. — Когда—нибудь, я найду того засранца, который подставил его!
— А если господин услышит и разгневается? — она нахмурилась.
— А вы—то тут причем? Пусть накажет меня, как ему угодно. Но вы внимательно смотрите, кто особенно будет злорадствовать после последующих моих пыток и казни. Особенно, если я смогу играть его музыку хотя бы год. Тот, кто особенно ненавидит его музыку — и меня, соответственно, возненавидит — тот и мог являться врагом, погубившим его.
— Хм—м… — мать задумчиво и величественно проплыла вокруг него — брат молчал, согнувшись и смотря куда—то перед собой — потом перед ним наконец остановилась. — Кажется, с тобой можно договориться.
— Я надеюсь, что госпожа мой план одобрит, — тихо сказал, не разгибаясь, Вэй Мин.
И даже прикидывался, будто боль в пальцах раздавленных, как и стекающая с них кровь, его не особенно беспокоят.
Но… он какой—то сегодня другой! В этом сне не похож на ленивого легкомысленного бездельника, каковым был, сколько я его помню! Другой Вэй Мин… умевший терпеть боль, расчетливый… брат в этом кошмарном сне совсем на себя не похож!
— В твоем плане тоже что—то есть, — отметила госпожа сухо, некоторое время спустя.
Вэй Мин наконец—то посмотрел на нее, растерянно.
— Хотя я вообще—то нашла тебя, чтобы предложить тебе кое—что другое. Но… — усмехнулась. — Если тебе так угодно попробовать… я могу принять и твой план заодно.
— Значит,
Хотя, когда мать опять повернулась к нему, наследник снова согнулся в поклоне.
— Хватит! — ударила его по пальцам извлеченным веером. — Перестань играть в сыновью почтительность! Ты мне не сын! Мы оба знаем это!
Ч—чего?!
— Хотя бы когда мы одни, можешь больше не притворяться! — она сердито раскрыла веер, обмахнулась. — Но послушай… у меня осталось мало времени. Мы обычно недолго говорили с тобой — и все это видели.
— Так что вам угодно? — Вэй Мин вздохнул, утомленный ее непонятною сегодняшней игрой.
— То, что ты не хочешь заполучить наложницу в ближайшее время — это очень кстати…
— Если господин будет настаивать, желая получить хотя бы от меня наследника — вы можете этих девушек напоить, чтоб они не зачинали от меня.
— О. разумеется! — кривая усмешка.
Закрыв веер, мать ударила его по подбородку, заставляя голову повернуть к ней. Сильно ударила. Да что с ней такое?! Она же никогда не била его! Тем более, этот веер… брат говорил, что матушка когда—то даровала ему его. Он его всегда при себе носил!
Но 8 этом кошмарном сне события были какими—то другими!
Вскинув голову и выпрямившись. Вэй Мин посмотрел на мать уже сверху вниз, с ненавистью.
— Так что я еще могу для вас сделать, госпожа?
— Играть! — она прищурилась. — Будешь играть глупого слабака и бабника! Слабого, никчемного бездаря!
— Боюсь, господин этого не одобрит: если я будь столь неучтиво себя вести, то посрамлю честь семьи.
Глаза едва успел закрыть, а то б она их ему выбила выскользнувшими из реек клыками—лезвиями. А так только царапину прочертила ему по щеками и носу. Да что с матушкой сегодня такое?!
— Ты никогда не был частью моей семьи и никогда ею не будешь. Вэй Мин! — прошипела мать, схватив брата дернувшегося за ворот, веер распахнув другой рукой, прижала лезвия к его горлу. — Все. что тебе нужно — это только играть! Сыграть свою роль, покуда мой следующий сын или дочь не войдет 8 свою полную силу! Ты будешь играть слабака, беспомощного, ленивого, тупого и глупого! Ты будешь срамить честь нашей семьи, прославившись самым слабым и самым позорным из ее представителей! Ты будешь охранять моего ребенка и дашь его талантам и умениям расцвести на твоем жалком фоне! А когда мой следующий сын сдаст Великий Экзамен — тогда ты можешь идти куда угодно. Тогда ты… — сжала его ворот. — Тогда ты можешь прославиться своею музыкой, Вэй Мин. Но только этим! Все остальное ты будешь делать хуже его!
Я закрыл рот трясущейся рукою.
Что… что мать такое говорит?! Чтобы брат притворялся мой?! После моей смерти так жаждет, чтобы род прославил ее сын следующий? А меня… меня как будто забыла совсем! И почему—то только он обо мне помнит!
— А с дочерью или сыном моим ты будешь братом заботливым и верным!
— мать с ненавистью прищурилась. — Ты понял меня. Вэй Мин?
— Понял, — криво усмехнулся он, — госпожа роскошный спектакль готовит.
— И только посмей сыграть плохо свою роль! — ворот ему стянула еще туже, наследник задыхался уже. — Я позабочусь, чтобы тебя сбросили тогда в Бездонное ущелье!