Кошмар в летнем лагере
Шрифт:
В этот раз пляж пустовал. Мы покидали вещи на настил и побежали к воде, кто куда. Я отправилась на край мостика: прыжки в глубину с высоты всегда были моей слабостью. Пожалуй, второе место в своей спортивной таблице я бы отдала вовсе не шахматам, как сообщила Вику (он был прав, в шахматах я не разбиралась), а прыжкам в воду — это тоже захватывающий вид спорта.
Я встала спиной к воде, глубоко вдохнула и винтом[1] нырнула в воду, с головой уйдя на глубину. Вынырнула и забралась обратно на мостик по лестнице. Второй раз я нырнула обычным сальто согнувшись вперед, раскрылась в воздухе и вошла
В этот раз для успокоения пришлось прыгнуть раз двадцать — только так мне удалось остыть и привести мысли в порядок. К девчонкам на берег я не вернулась, хотя меня звали, желая услышать рассказ о том, как все прошло. Сев на мостике, я смотрела, как на противоположном берегу плавают дзюдоисты, и где-то среди них наверняка был Роман.
Лерка пришла ко мне и села рядом:
— Мир? — спросила она.
— У нас и был мир, Лер, — ответила я.
— Знаю. Просто иногда мне ужасно обидно, что ты такая… скрытная. Ничего не рассказала о вашем плане с Жанной.
— Потому что этого плана не было — я уже объяснила.
— Да, но… все равно ты скрытная.
— Что за глупости? Что я скрывала?!
— Сейчас скрываешь, — обвинила Лерка. — Я вижу — тебя что-то беспокоит, вот ты и устроила марафон по нырянию в воду. Ты так же прыгала в день приезда, когда Труха назвала тебя расхлебанной макарониной при легкоатлетах и заставила приседать сто раз. Даже Жанна заметила — что-то у тебя произошло!
Ох уж это Жанна — ничего от нее не скрыть.
— Произошло, — неохотно призналась я. — И я собиралась рассказать! Позже, когда все обдумаю. Но раз ты уже здесь… в общем, когда я покидала один из домиков футболистов, меня застукал Вик.
— Вик?! — охнула Лерка так громко, что слышал наверняка весь лагерь. Втянув голову в плечи, она зашептала: — Ой, прости. Просто… тот самый Вик? Который главный красавчик?
— Тот самый. И ничего он не красавчик, тем более главный!
— Тут я бы поспорила. Олька позавчера нашла его страничку — там такие фотки… ты не видела, что ли? Она скидывала в наш общий чат. Там все с футбольных матчей, но на одной он без футболки!
— Он же дрищ — на что там смотреть? — не поняла я этого любования.
Если на то пошло — мы всю жизнь находились в окружении других спортсменов. И если уж на кого и можно поглазеть без футболки, так это на парней-гимнастов. Опять же — там объективно все выше всяких похвал, начиная от плеч и заканчивая икроножными мышцами, потому что такая она, гимнастика — нужно все, везде и сразу. И на кольцах «крест» удержать, и акробатику выкрутить, и на перекладине все перелеты вылететь. При этом перебора с мышцами у гимнастов не было — с лишними объемами уже физически тяжело. Да, гимнасты все мелкие, но речь об эстетике и фотографиях, на которых рост не угадать.
А тут футболист!
Не стоит того, чтобы коллекционировать его снимки, да еще в общем чате. И вообще…
— Так что он сделал, когда тебя застукал? — сменила тему Лерка. — Что сказал?
— Он не совсем застукал… я шаталась возле его домика. Пришлось сделать вид, что пришла к нему.
— И как? Получилось?
— Вроде того. В общем, мы болтали, если чипсы…
— Я знала, что мне не почудилось! От тебя несет беконом — это мои любимые!
— Да, прости. Я сделала это только ради прикрытия.
— Угу. Так что было дальше? И… ты правда с ним болтала? Вик же такой… ну, не самый разговорчивый.
— Когда ему надо — очень даже разговорчивый! — заверила я, вспомнив, как он вел себя на футбольном поле, да и потом, за пресловутыми чипсами. — А ему было надо! В общем, я тут такое узнала — оказывается, ногомячники некоторое время конфликтуют с дзюдоистами. Не знаю, с чего все началось… Роман сказал, что со змей, подкинутых им в форму. Но ответочка уже была, а значит, черед футболистов бить по мячу этого конфликта. И они, а точнее, он, ударил! По мне!
— Он тебя ударил? — от шока Лерка прикрыла рот рукой.
— Что? Нет, конечно! Футболисты меня сфотографировали.
— Голышом?
— Господи, Локтева, ты совсем рехнулась?! Когда мы с Виком ели чипсы, один из его прихвостней стоял в кустах и все снимал. Теперь эти фотографии наверняка дойдут до Романа, что плохо.
— Да, ему не понравится, точнее… а что там на фотографиях такого? Или Роман не хочет, чтобы ты растолстела? Он что, тайный сын Трухи?!
— Соберись! Никакой он не сын Трухи, а моя толщина — это только моя проблема, а уж никак не Романа. Дело вообще не в чипсах, а в моем общении с его врагом. И фотографии — обманчивая штука, на них… кому-то может показаться, что мы с Виком как бы… улыбались друг другу. Флиртовали даже.
— А это было? Ну, в реальности?
— Спятила?! Конечно, нет!
— Не бесись так, я просто спросила.
Возможно, мне надо еще немного понырять, и я недостаточно успокоилась. Бесил меня этот Вик, до невозможности бесил! Тем, что о нем все так много говорят, а еще тем, что меня уделал и заполучил компромат.
— Как думаешь, Роман расскажет тебе про фотографию, если увидит? — осторожно поинтересовалась Лерка. — Потому что я думаю, что он такой… знаешь, собственник. Если снимок и правда неоднозначный, то… хорошо не будет. Никому из нас — как бы Роман потом не натравил на нас всех дзюдоистов.
Об этом я не подумала, но в чем-то Лерка была права.
— Может, нам того… достать телефон, на который был сделан снимок? — продолжила подруга. — Завтра вечером, например, когда все уйдут в досуговый центр. Возьмем телефон, удалим фото.
— План хороший, — согласилась я, — но вряд ли осуществимый. Во-первых, мы не знаем, как выглядит телефон парня и его ли это был телефон. Мы даже не знаем, в каком именно домике он живет, но даже если выясним и стырим телефон, разблокировать его все равно не сможем — сомневаюсь, что среди нас притаилась хакерша. Да и толку от этих телодвижений не будет — полагаю, фото уже в каком-нибудь общем чате ногомячников.