Кошмарной вам ночи
Шрифт:
Град ударов посыпался на тремера. Редукс бил невероятно точно и сильно, потому Иксу не оставалось ничего другого, как защищаться и отражать атаки гладиусом. В какой-то момент ему удалось выгадать паузу между наскоками Редукса, который не мог вечно наступать не уставая, и, вывернувшись, словно кошка, всадил извитой клинок ножа ему в грудь. Диаблерист наотмашь рубанул по Иксу, и в этот раз он не смог увернуться — лезвие черкнуло по его спине, разрезав красную куртку и мышцы. Мужчина ахнул и, упав на пол, спешно откатился от Редукса, а тот, стиснув зубы, извлёк нож из раны и зашвырнул
Рубашка в области поясницы и груди пропиталась кровью и неприятно тянула вниз. Силы понемногу оставляли, но их должно было быть достаточно для завершения боя. Редукс перехватил меч-бастард обеими руками и направился к противнику. Икс уже успел подняться и, пригнувшись, ожидал удара. Диаблерист нанёс его сверху и, когда противник открылся, чтобы поставить блок, пнул его ногой в живот, заставив снова рухнуть на пол. Перехватив меч удобнее, Редукс занёс его над грудью Икса, но тот быстро приподнялся и выпадом вверх пронзил его в низ живота остриём гладиуса. Вампир согнулся пополам и, выпустив бастард из рук, повалился на бок.
— Ну вот и конец, — прошипел Икс, вставая на ноги.
— Не-е-ет! — закричала Кумитэ и, отпихнув от себя пытавшуюся остановить её Грёзу, спрыгнула с подиума и подбежала к Редуксу.
Девушка села подле него на пол и, перевернув мужчину на спину, положила его голову на свои колени.
— О, надо же, кто-то беспокоится о тебе, — язвительно произнёс Икс, расхаживая вокруг противника и его защитницы. — До чего душещипательно! Знаешь, я склонен дать тебе сделать то, что не позволил мне ты — проститься со своим дитя. У вас есть пару минут, пока ты окончательно не истечёшь кровью и не впадёшь в торпор, ведь, как ты мог заметить, я пробил магистральную артерию в трёх местах, а ты даже не додумался замедлить ток крови. И ещё спрашивал, почему тебе не дали возможность стать одним из нас. Ты слишком глуп и самонадеян, Редукс, тебе не место в нашем клане.
— Закройся уже! — огрызнулась Кумитэ, свербя Икса полным ненависти взглядом.
— Какая агрессивная, — усмехнулся мужчина и свёл лопатки, кривясь от боли в рассечённой спине, — вся… в сира.
— Он не мой сир, — прошипела девушка.
— Нет? — удивился Икс. — И ты так предана ему? Милое дитя, он того не заслуживает.
— Не твоё дело, — хриплым от злости голосом процедила Кумитэ и, похлопав Редукса по щекам, заставила посмотреть на себя. — Не смей умирать, слышишь?!
Мужчина слабо улыбнулся и, протянув руку, коснулся лица Кумитэ пальцами.
— Он прав… Я такой, какой есть. Мне жаль, что тебе пришлось подчиняться мне. Но теперь тебе не нужно изображать любовь.
— Идиот, — выдохнула Кумитэ и прильнула к губам Редукса. Алая капля из уголка её глаза скатилась по спинке носа и упала на рубашку вампира, слившись с багровым пятном его собственной крови.
«Мне не хватит сил, — думала она. — Та разница в поколениях, о которой говорил Мидас… Что бы это не значило, она даёт преимущество старших сородичей над младшими. Но Редукс ослаб от большой потери крови, и я… Если я постараюсь, может получиться. Нужно лишь по-настоящему желать этого».
Кумитэ опустилась к самому уху мужчины и прошептала, вкладывая в приказ всё
Редукс уставился на девушку с недоумением, и на её лице промелькнуло сомнение. Не получилось… Но вампир вдруг поднялся, довольно резво, учитывая раны, и, встав на ноги, поковылял к сопернику.
— Это ещё что такое? — изумился Икс. — Что ты сделала, маленькая ведьма? Что ты ему сказала, сучка? Это нарушение правил!
Тремер посмотрел на Козыря, ища у него поддержки.
— Боюсь, что нет, — с искренней печалью ответил примоген, сложив ладони на груди.
Икс яростно выдохнул и, развернувшись к противнику, с размаху рубанул сверху, Редукс, у которого не было оружия, закрылся предплечьем. Лезвие прорубило плоть до костей и застряло в них. Диаблерист перехватил свободной рукой клинок меча у его основания и, не обращая внимания на боль и сочащуюся кровь, вырвал гладиус у Икса. Затем он вытащил его из кости и отбросил в сторону. Икс попытался ударить противника кулаком, но Редукс увернулся и, скрутив мужчину, взял его в захват со спины. Он просунул пальцы вампиру в рот и резко дёрнул голову назад, продолжая тянуть её вверх одной рукой, а другой — челюсть, вниз. Икс задёргался, пытаясь высвободиться, бил Редукса локтями и ногой, куда мог достать, но тот будто не замечал его поползновений и держал противника крепко, набравшись неведомо откуда сил.
Икс заорал, когда кожа в уголках рта начала лопаться от натяжения, она разошлась до ушей, но диаблерист на этом не остановился. Словно обезумевший зверь, он зарычал и, напрягая мускулы до изнеможения, резко потянул руками в разные стороны. Раздался треск рвущихся мышц и сухожилий, едва слышимый в оглушительном и болезненном крике, кровь плеснула из обнажившейся сонной артерии, обагренные пальцы начали скользить, но Редукс не намеревался отпускать жертву, пока с ней не будет покончено. Ещё рывок, и череп Икса оказался полностью отделён от позвоночника и нижней челюсти.
Туловище опустилось на колени и накренилось вперёд, но обратилось пеплом прежде, чем упало на пол. Редукс разжал порезанные зубами пальцы, отпуская голову, которая также растаяла, поставив точку в этой многолетней истории.
Мужчина покачнулся и рухнул навзничь. К нему подскочила Кумитэ, но появившаяся тут же Заноза насильно увела её в сторону, а Джек и Банан, подхватив Редукса под руки и ноги, понесли куда-то прочь из зала. Девушка начала кричать и требовать, чтобы её пустили с ним.
— Успокойся, дитя, теперь с твоим драгоценным Редуксом всё будет хорошо, — заверил её Козырь и добавил несколько жёстким тоном: — Займи своё место в зале, мы ещё не закончили.
Кумитэ бросила на примогена гневный взгляд, но послушалась. Она плюхнулась на стул рядом с Грёзой и опустила лицо.
— Теперь, когда все проблемы улажены… — Козырь перевёл любопытный взор на Кастора.
Тот сидел с непроницаемым лицом, по которому было совершенно непонятно, какие чувства вызвало у него поражение Икса. А с другой стороны, примогену тремеров было столько лет, что он, вероятно, ничего уже не испытывал, тем более, он и при жизни был довольно хладнокровным человеком.