Кошмарной вам ночи
Шрифт:
— Он никому ничего не скажет. Клянусь.
Оро уставился на Мидаса пристальным взглядом, словно оценивая, насколько тот уверен в своих собственных словах, а затем оттолкнул его от себя, нетерпеливо стукнул каблуком и, развернувшись, направился в свои покои.
— Что это, чёрт возьми, было? — спросил шепотом Редукс, когда сир скрылся из виду, но Мидас не ответил.
То, что произошло в той комнате, осталось тайной, но впредь Мидас избегал встреч с Эдгаром и если приходил в общину носферату, то лишь затем, чтобы увидеться с Джулс, и только тогда, когда знал наверняка, что Эдгар поблизости нет.
Глава 19:
Прошло три дня и четыре ночи с тех пор, как Мидас, Грёза и Дина отправились на спасательную операцию, но так и не вернулись. Казалось, это никак не отразилось на других сородичах: Кумитэ некогда было думать о Грёзе и остальных — её подрядили в компании малкавиан с Занозой во главе каждую ночь выбираться в город за пропитанием, ведь большая часть запасов ушла на кормление раненного Мяускула; Редукс, которому нечем было заняться все эти ночи, часто обращался мыслями к брату, но успокаивал себя тем, что он достаточно силён, чтобы выстоять против любой опасности; Ренегат, хотя и не показывал своего беспокойства, чувствовал — случилось что-то нехорошее, но выяснить, что именно, не мог; Оро как будто бы тоже не проявлял интереса к судьбе своих потомков, однако потихоньку восстанавливал прежние связи и смог выведать кое-какую информацию о вероятном местонахождении Мидаса и девушек. Хьюго также знал о передвижениях своего врага и, несомненно, сделал всё, чтобы поймать его, а, возможно, уже поймал… Надеясь на благосклонность судьбы к Мидасу, Оро решил рассказать обо всём Ренегату.
Ренегат обосновался в заброшенной части академии, подальше от сородичей, которых раздражало его присутствие. Он понимал их и не обижался, в конце концов, нагараджа и сам не был в восторге от соседства с целым кланом безумцев, которыми, словно марионетками, управлял старый хитрый примоген. Потому Ренегат не ждал гостей и был удивлён, когда увидел на пороге Оро.
Вентру вошёл без стука. Он не считал нужным предупреждать кого бы то ни было о своём прибытии, кроме того, в помещении попросту отсутствовала дверь — её чернеющие останки лежали снаружи поперёк коридора. Кабинет, в котором обитал Ренегат, некогда занимал директор академии, теперь здесь были только пепел, гарь да скрипучий диван, который нагараджа притащил из другого крыла, чтобы дневать. Окна кабинета наглухо заколотили досками, а проводку восстанавливать не стали, потому единственным источником света здесь служили восковые свечи, расставленные по углам и в центре комнаты на полусгоревшем дубовом столе.
— Чем обязан? — спросил Ренегат, приподнимаясь и откладывая в сторону книгу.
Оро переступил через обломки старой мебели и встал у свечи, отбрасывая широкую тень на противоположную стену.
— Не задавай идиотских вопросов, — бросил он и вскинул подбородок. — «Чем обязан?». Ты обязан мне служить.
— Я никому не служу, — ответил Ренегат. — Говори, зачем пришёл.
— Отребье, — произнёс вполголоса Оро и поджал губы. — Мидас отсутствует зело долго. Негоже нам сидеть без дела.
— Негоже, — передразнил Ренегат. — Есть предложения?
Вентру сощурился, словно желал пронзить холодным взглядом непокорного сородича, но воздержался от комментирования его реакции и продолжил:
— Мне известно, где он находится. Охотники на вампиров преследовали Мидаса до города и подстроили аварию. Однако он выбрался и скрылся у носферату. Но Хьюго не оставит Мидаса в покое, потому ему нужна наша помощь и как можно скорее.
—
— Вестимо, с ними тоже всё в порядке. Пока что, — прошипел он. — Матерь божья, доколе ты намерен раздражать меня подобными вопросами?
— Я не стал бы этого делать, будь ты менее высокомерен. Дитя Мидаса и малкавианка имеют для нашего дела не меньшее значение, чем сам Мидас, если говорить на единственном понятном тебе языке — языке выгоды.
Оро хотел возразить, но Ренегат перебил его:
— Итак, какой план? Я должен пойти и в одиночку вытащить их из катакомб? Полагаю, что встречу там агентов Хьюго.
— Всё верно, этот остолоп отослал своих людей патрулировать все переходы и выходы, и среди них много анархов, хотя, насколько я ведаю, их названный лидер был убит, а значит, либо они действуют по собственному желанию, либо по велению новоиспечённого вождя.
— Не это важно, Оро.
Из коридора донеслись шорох и невнятное бормотание. Кто-то тащил что-то тяжёлое в сторону кабинета и ругался. Вскоре в дверном проёме показалась Кумитэ и остановилась, вглядываясь в лица Оро и Ренегата, обеими руками она держала что-то крупное.
— Оу, — нарушил молчание нагараджа, заметив, что это человеческая нога, — это… очень мило с твоей стороны, Кумитэ.
— Они не захотели засунуть его в багажник, — сказала она высоким от раздражения голосом и отпустила голень, нога стукнулась пяткой о пол. — Эти психи уехали, оставив меня одну в центре города. С трупом на руках!
— О чём ты молвишь, дитя? — поинтересовался Оро.
— Я говорю, что свернула шею этому мужику и хотела сунуть его в багажник той странной тачки, на которой мы приехали, а Заноза такая: «эта машина не предназначена для перевозки мусора», захлопнула у меня перед носом дверь и уехала! Мне пришлось вызвать такси и убедить водителя, что я везу бухого батю домой.
— Неужели он поверил?
— А что он мог противопоставить моей харизме? — усмехнулась Кумитэ и смахнула с плеча прядь волос. — Ну, короче, я притащила тебе пожрать. Мы же… Семья. Вроде как. Один за всех и все за одного.
— Я тронут, — сказал Ренегат и улыбнулся. — Оставь у порога, я сам занесу.
— Ага, я пойду тогда. Мне тут не нравится. В основном из-за дедули.
— Постойте-ка, юная леди! — окликнул девушку Оро, стукнув тростью о дощатый пол.
— Я не буду слушать упрёки старой перечницы. Мы вроде всё порешали — я не трогаю вас, вы — меня.
— Нам всё же нужно кое-что обсудить, — вмешался Ренегат. Кумитэ сложила руки на груди и вошла в кабинет.
Нагараджа поднялся с дивана, прошёл мимо Кумитэ к телу и, взвалив его на плечо, перенёс на директорский стол. Затем последовало извлечение инструментария и немедленное вскрытие покойника с целью употребления его в пищу. Оро закрыл рот тыльной стороной ладони и отвернулся, а Кумитэ обошла Ренегата сбоку и вытянула шею, чтобы посмотреть, что он делает. На её лице читалось отвращение и изумление, но глаз она не отводила, находя развернувшуюся перед ней картину любопытной. Она видела прежде, как сородич питается трупами, однако при этом он не пользовался своими замысловатыми ножами и пинцетами, поскольку время и место не располагали к этому. Сам Ренегат нисколько не стеснялся ни реакции Оро, ни пристального взгляда Кумитэ, заглядывавшей ему под руки. Он был слишком стар и флегматичен для этого.