Космическая Одиссея (сборник)
Шрифт:
Он невесело рассмеялся:
— На нее определенно стоило посмотреть.
— Я в этом уверен. Давайте дальше.
— Через несколько минут она расслабилась и сказала такое, чего я никогда не забуду.
Андерсон терпеливо ждал, когда Пул успокоится.
— Она сказала: «Мне действительно жаль, Фрэнк. Мы могли бы хорошо провести время. Но я не знала, что вы покалечены.»
Профессор выглядел озадаченным, но только на мгновение.
— О, я понимаю. Мне также жаль, Фрэнк — возможно, я должен был предупредить вас. За
Обрезание имело большой смысл в примитивные времена — и даже в вашем столетии — как защита от некоторых неприятных и даже смертельных болезней в отсталых странах с плохой гигиеной. Но в других отношениях этому не было абсолютно никаких оправданий — и даже некоторые аргументы против, в чем вы только что убедились!
Я проверил отчеты после того, как обследовал вас в первый раз, и обнаружил, что к середине двадцать первого столетия возникло так много исков о профессиональной небрежности, что Американская Медицинская Ассоциация была вынуждена это запретить. Аргументы современных докторов очень забавны.
— Я уверен, что это так, — мрачно сказал Пул.
— В некоторых странах это продолжилось еще в течение следующего столетия: потом какой — то неизвестный гений выдумал лозунг — пожалуйста извините за вульгарность: «Бог создал нас такими: обрезание — это богохульство». После этого практически все более или менее закончилось. Но если вы хотите, легко можно сделать трансплантацию, но вы, вероятно, не хотели бы войти в историю медицины таким образом.
— Я не думаю, что это помогло бы. Боюсь, каждый раз я буду смеяться.
— Это уже относится к сфере духа — вы это преодолеете.
К своему удивлению Пул понял, что прогноз Андерсона оправдался. Он даже рассмеялся.
— Что еще, Фрэнк?
— «Общество Творческих Анахронизмов» Авроры. Я надеялся, что оно повысит мои шансы. Однако, мне посчастливилось найти анахронизм, который она не оценила.
13 Чужак в чужом времени
Индра не сочувствовала ему, как он на то надеялся: возможно, в конце концов, в их отношениях присутствовала некоторая сексуальная ревность. И, что было гораздо серьезней, то, что они, криво усмехаясь, обозначили как Разгром Дракона, привело к первому настоящему спору.
Он начался достаточно невинно, когда Индра пожаловалась:
— Люди всегда спрашивают меня, почему я посвятила мою жизнь такому ужасному периоду истории, и один из немногих вариантов ответа — это то, что существовали даже значительно худшие времена.
— Так почему ты все — таки интересуешься моим столетием?
— Потому что оно обозначает переход между варварством и цивилизацией.
— Благодарю. Тогда зови меня Конаном.
— Конан? Единственный, кого я знаю — это человек, придумавший Шерлока
— Не бери в голову. Извини, что прервал тебя. Конечно, мы в так называемых развитых странах считали себя цивилизованными. По крайней мере война больше не была приемлемым средством разрешения конфликтов, и Организация Объединенных Наций всегда делала все возможное, чтобы остановить войны, которые вспыхивали постоянно.
— Не очень — то успешно: я бы оценила как три из десяти. Но что мы находим невероятным — это то, как правозащитники вплоть до ранних 2000–х хладнокровно воспринимали образ действий, который мы сочли бы зверским! И в большинстве лицемерно закрывали глаза…
— Лицемерно…
— … на абсурд, который, естественно, не приемлет любой разумный человек.
— Примеры, пожалуйста.
— Хорошо, твоя на самом деле заурядная гибель подвигла меня проделать некоторые исследования, и я была потрясена тем, что обнаружила. Тебе известно, что каждый год в некоторых странах страшно уродовали тысячи девочек, чтобы сохранить их девственность? Многие из них умерли, но власти закрывали на это глаза.
— Я согласен, что это было ужасно, но что с этим могло бы сделать мое правительство?
— Многое, если бы пожелало. Но больше всего возмущали люди, которые снабжали их нефтью и покупали им оружие типа пехотных мин, которые тысячами убивали и калечили гражданское население.
— Ты не понимаешь, Индра. Очень часто у нас не было никакого выбора: мы не могли изменить целый мир. И не сказано ли кем — то однажды, что «политика — это искусство возможного»?
— Совершенно верно, что и объясняет, почему в нее идут только второразрядные умы. Гений находит приятным оспаривать невозможное.
— Что же, я рад, что вы нашли достойное применение гениям, так что теперь все можете делать правильно.
— Не нужно саркастических намеков. Благодаря нашим компьютерам мы можем управлять политическими экспериментами в киберпространстве перед осуществлением их на практике. Несчастье Ленина заключалось в том, что он родился на сотни лет раньше. Российский коммунизм мог бы быть жизнеспособным, по крайней мере, некоторое время, если бы тогда существовали микрочипы. И сумел бы избежать Сталина.
Пул постоянно поражался как тому, насколько хорошо Индра знает его время, так и ее невежеству по многим вопросам, которые он считал само собой разумеющимися. В некотором смысле у него были те же проблемы, только наоборот. Даже если бы он прожил сотню лет, которую ему уверенно обещали, то никогда не смог бы узнать все настолько, чтобы почувствовать себя дома. В любой беседе всегда были бы ссылки, которые он не понял бы, и шутки, которые не затронут его чувства. Хуже всего, что он всегда чувствовал бы себя на грани какого — нибудь «ложного шага», рядом с возможностью создать какое — нибудь социальное бедствие, которое смутило бы даже лучших из его новых друзей…