Космическая опера

Вэнс Джек Холбрук

Вдоль стола пробежал шепоток удивления. Ли л лиан Монтигль сказала:

– Действительно, это очень трогательно. Возможно, они впервые услышали хорошую музыку!

– Ну… а эти капсы проявили какое-нибудь понимание или хотя бы одобрение услышанного? – спросил кто-то.

Бернард Бикль рассмеялся.

– Давайте скажем так. Я уверен, что они не уловили никакого смысла в Брандербургских концертах. Но они с таким же вниманием слушали и сюиту из "Щелкунчи ка", так что в поверхностности их никак не обвинишь.

Дама Изабель нахмурилась.

– Я не уверена, что полностью уловила смысл сказанного. Все-таки вы признаете универсальность музыки?

– Ну, в каком-то смысле, если выполняются определенные условия. Музыка – это средство

общения… эмоционального общения, в этом нет никакого сомнения и все это связано с основами символики. Вы меня понимаете?

– Естественно,- отрезала дама Изабель.- Я – секретарь-казначей Оперной лиги; если бы я ничего не понимала в музыке, я вряд ли долго продержалась бы на этом месте.

– В самом деле? Я не знал о вашем… скажем так, околопрофессиональном положении.

Дама Изабель резко кивнула головой. А Бикль продолжил:

– Так вот, что я хочу сказать. Музыкальная симво лика проста и сложна одновременно. Медленный ти хий ритмичный звук является хорошим успокаиваю щим. Серия резких, отрывистых, пронзительных зву ков в форме стаккато, наоборот, всегда возбуждает. Это абстракция первого уровня. Когда мы рассматриваем аккорды, обращение аккордов, созвучия, мелодические структуры, то мы имеем дело с объектами, у которых символическое значение в отношении условности име ет более высокую степень. Даже среди разнообразия земной музыки нет согласования относительно этих значений. В символических же образах музыки других миров галактики мы можем рассматривать только воз можные соответствия. Вполне вероятно, что посред ством окультуривания или параллельного развития…- он поднял руку, так как кто-то из присутствующих хихикнул.-…Не стоит так рано выражать свой скеп тицизм! Диатоническая гамма – это отнюдь не какой- то каприз и не случайное открытие! Она основана на фундаментальных гармонических соответствиях. На пример, начнем с любой произвольно взятой ноты. Для простоты выберем "до", которую используем в каче стве базового тона, тоники. Даже детское ухо услышит "до", которое находится на октаву выше или ниже, так как инстинктивно почувствует явное созвучие. Частот ное соответствие в данном случае будет 2:1. Почти та ким же базовым будет созвучие с частотным соответстви ем 3:2. В данном случае, это будет нота "соль", так на зываемая доминанта. Какая же нота займет для "соль" то же место, которое "соль" занимает для "до"? Это будет нота "ре". А если тоникой выбрать "ре", то доминантой в данном случае будет "ля". А выбрав "ля", мы получим в качестве доминанты "ми". Двенадцать нот связаны между собой подобным образом и в конце концов мы окажемся опять очень близки к ноте "до". Теперь сдвиньте все это на равное число октав, выверите их, и вы получите знакомый вам диатонический звукоряд. Ничего сверхъестественного, обычная механическая процедура. И что из всего этого получается? А вывод очень прост: не будет ничего удивительного, если среди какой-то совершенно незнакомой расы, на какой-нибудь неведомой планете, мы обнаружим подобные нашим музыкальные инструменты, основанные на уже знакомых нам "до", "ре", "ми", "фа", "соль", "ля", "си", "до".

– Ха, ха! – воскликнула дама Изабель,- Это имен но то, что я и говорю тем глупцам, которые придира ются к Адольфу Гондару и Девятой труппе.

Бернард Бикль с улыбкой покачал головой.

– В этом нет ничего общего! Согласие с тем, что такие вещи, как шарнир, блок или теорема Пифагора являются универсальными понятиями, никак не влияет на скользкий случай с Адольфом Гондаром. Нет…- он подчеркнуто вскинул руку,-…не надо обвинять меня в противоречии. Я просто с трудом могу поверить в то, что музыкальные символы и соответствия чужой расы, каковой по утверждению является Девятая труппа Рлару, способны оказаться близки к нашим настолько, что смогут эмоционально воздействовать на нас. Разумно?

– Очень разумно,- ответила дама Изабель,- настолько разумно, что никак не скрывает ужасных брешей в вашей логической цепи. Факт остается фактом: я лично

спонсирую мистера Гондара; я полностью контролирую всю финансовую сторону этих гастролей, и я не из тех женщин, из которых можно делать дуру.

Бернард Бикль рассмеялся.

– Ну, в таком случае мне придется переосмыслить мои рассуждения и попробовать найти эту "ужасную брешь" в моей логике.

– А я предлагаю вам просто посетить один из спектаклей,- сказала дама Изабель.- Если хотите, можете, присоединиться ко мне в моей ложе на завтрашнем представлении.

– Я посмотрю, что у меня запланировано на завтра, и если отыщется такая возможность, то обязательно приму приглашение,- мрачно ответил музыковед.

***

Но Бернарду Биклю так и не удалось насладиться! выступлением Девятой труппы из роскошной ложи да мы Изабель. В эту ночь Девятая труппа исчезла – исчезла полностью, не оставив ни следа, ни намека, словно растворившись в воздухе.

Глава вторая

После того, как Роджер Вул отвез даму Изабель в ее прекрасный старый дом Беллоу, стоящий в одноименной долине, он решил заночевать там, так как вечер был уже потерян, и возвращаться домой, в город, не имело никакого смысла. Таким образом, он находился в комнате, когда дворецкий Холкер поставил на стол для завтрака видеотелефон, пробормотав:

– Мистер Гондар, мадам. Срочное сообщение.

– Спасибо, Холкер. Дама Изабель нажала кнопку, и на экране появилось ицо Гейдара. Его глаза были злее, чем обычно, лицо имело отсутствующее выражение без всякого следа тех богатых эмоций, которые свойственны всем импресарио.

– Да, Адольф? – сказала дама Изабель.- Какие у тебя затруднения?

– Очень простые,- ответил Гондар.- Девятая труппа исчезла.

– Исчезла, говоришь,- и дама Изабель одарила Гондара долгим задумчивым взглядом, заставившим Роджера подумать о том, что замечание Бернарда Бикля оказалось более весомым, чем это пыталась изобразить его тетя.- И при каких именно обстоятельствах?

– После сегодняшнего представления я проводил всю труппу на базу отдыха театра. Они поели и начали спокойно устраиваться на ночь, хотя, должен отметить, что мне они показались несколько возбужденными. Можно сказать, какими-то озорными. Накануне я пообещал им экскурсию: поездку на яхте мистера Сейверино, и поэтому решил, что причиной их возбуждения является именно это… А утром их здесь просто не оказалось. Швейцар клянется, что никого на улицу не выпускал, а дежурный по базе божится, что ни один воздушный экипаж в течение ночи на базу не прибывал и с базы не отлетал.

– Это очень серьезно,- заметила дама Изабель.- В данном случае замешана моя личная репутация. Должна заметить, что такой поворот дела меня совершенно не утраивает.

– Не устраивает? – взревел Гондар.- С чего бы это? Вы получили все до последнего пенса из того, что мы заработали за последние три месяца. Уж вам-то нет никаких оснований жаловаться.

– Похоже, оправдались мои худшие предположения. Насколько вы знаете, в отношении труппы проскакивали некие цинические замечания. Я, естественно, не обращала на них никакого внимания, но теперь мне очень интересно узнать, как и почему исчезли гастролеры.

Мрачное выражение лица Гондара совершенно не изменилось.

– Я бы с большим удовольствием разорвал наши отношения,- заявил Гондар.- Все, что для этого требуется, так это вернуть мои деньги.

– И не подумаю,- ответила дама Изабель.- Я настаивала на существующих условиях, имея в виду именно такое развитие событий; предпологая нечто подобное, я рассчитывала вернуть потраченные мною деньги. На данный момент я совершенно не удовлетворена сложившейся ситуацией. К тому же, вы мне почти ничего не рассказали о Рлару, и прежде чем я выдам хоть какие-то средства, я должна быть абсолютно уверена в своей позиции.