Космическая полиция (трилогия)
Шрифт:
— Что там намешано?
Она улыбнулась.
— Промышленный спирт. И кое-что еще.
— Ог див, — буркнул Эван. Поднял взгляд и сказал: — Бармен? Можно повторить?
Все вокруг казались страшно довольными. «Наверное, последствия будут похуже, чем после драки, — подумал он, — но, черт побери, коп должен выполнять свои обязанности».
Сколько он там просидел, он не мог сказать. Он говорил с какими-то людьми, по большей части с седой женщиной, Бабой. Она не слишком много могла рассказать ему о своей приятельнице Хэк, о том, куда та собиралась отправиться, припомнив
— Но она говорила, — припомнила Баба, — что не думает, будто его удастся скрывать долго. Она всегда говорила, что на ее участок кто-нибудь может наткнуться случайно. «Все это чушь», — говорила она мне. — Баба покачала головой. — Просто чушь. Думаю, она была права.
Пожилая женщина вдохнула и хлебнула из стакана. Эван посмотрел на Мелл и увидел, что у нее какое-то странно напряженное лицо.
— Чушь? — спросила она. — Баба, она точно сказала «чушь»? Или Лэнгтонова Чушь?
Баба подняла взгляд, нахмурилась:
— Может быть. Это было давно. Она всегда говорила: «Все от чуши».
— Это старая заброшенная станция, — объяснила Мелл Эвану. — Она обанкротилась пятнадцать лет назад. Она слишком маленькая, чтобы кто-нибудь снова занялся ею. Ее полностью ободрали, остались только пустые купола и маяк, который сигналит, что станция закрыта.
Эван кивнул, записывая информацию, и повернулся к остальным. Еще многие могли поведать ему о своих исчезнувших друзьях, но опять же они мало что могли рассказать о конкретных фактах — координатах и так далее. Эван был разочарован, однако нехватка фактов компенсировалась тем, что люди теперь относились к нему вполне дружелюбно и в будущем наверняка станут ему помогать. По крайней мере, теперь он может спокойно входить в бар — никто не будет затевать драку. Ну хоть повседневная жизнь наладилась.
Он взглянул на Мелл, которая сидела на стуле, откинувшись на спинку, со стаканом «свилла» в руке. Холодные зеленые глаза задумчиво смотрели на него.
— Вы прирожденный гид, — заявил Эван, когда вокруг народ начал активно перешептываться.
Мелл склонила голову набок.
— Мне кажется, он вам просто необходим.
Поначалу Эвану было неприятно это сознавать, но внезапно раздражение оставило его. Может, он просто был пьян.
— Наверное, вы правы, — согласился Эван. — Спасибо, я вам обязан, кариад.
Ее брови поползли вверх.
— Осторожно. Я могу ведь и выводы сделать.
Эван тоже в ответ поднял брови.
— Думаете, напугали?
— Вас? — рассмеялась она. — Если и так, то этого не видно. Это не в вашем стиле, насколько я понимаю.
Эван чуть усмехнулся:
— Ну, тогда ладно.
Она протянула ему руку.
Он пожал ее. Они встали и вышли, оставив шепотки и слухи за спиной.
— Думаю, он занят, — сказал Джосс Джорджу. — Так что поехали.
— Все готово, — отозвался Джордж из своего корабля в другом конце ангара. — Поехали.
— Сесиль? — сказал Джосс. — Мы отправляемся. Придет Эван, скажите ему, что мы вернемся через пару часов.
— По последним сведениям, он в Старом Городе, в «Дырке-в-Стенке».
— О нет! Он в порядке?
— О да. Насколько я знаю, сидит себе и пьет.
Джосс хихикнул:
— Значит, дело идет на лад. Мы справимся и без него. До встречи, Сесиль.
— Аста ла виста [8] , мистер Лапочка!
8
Hasta la vista — до свидания (исп.).
Джосс уже довольно долго прогревал двигатели, тщательно прислушиваясь к их гулу. Кроме того, прежде чем их запустить, он провел диагностику всех систем, о каких только мог вспомнить. Все было в порядке. Он уж и не знал, к добру это или к худу. Если бы кто-нибудь попытался теперь подстроить ему сюрприз, то наверняка он сотворил бы нечто этакое, чтобы Джосс не сумел ничего засечь. «Слабое утешение, — подумал он, поднимая корабль на нижних реактивных двигателях, — сознавать, что гибнешь от чего-то совершенно неожиданного».
Он провел корабль в шлюз, подождал, пока двери за ним закроются, а внешние створки разойдутся. Двери открывались медленно, и он вывел корабль наружу. Сейчас он гораздо лучше «чувствовал» управление, чем две недели назад, и еще больше наслаждался поведением и движением корабля. Даже на ориентационных двигателях он быстро и легко маневрировал и все легче шел на ионных ускорителях. «Наконец-то обкатался, — подумал Джосс. — Или приятельница Эвана подработала его».
Приятельница Эвана. Джосс чуть похихикал над напарником и повел корабль прочь от Уилланса, где уже ждали старта три старательских корабля. Обычно Эван был страшно консервативен — он даже не смотрел на женщину, хотя мог быть достаточно галантен, когда ему этого хотелось. Но теперь… он же краснеет! Это было забавно — если не обращать внимания на подозрения Джосса насчет того, что она могла быть каким-то образом замешана в дело, которое они сейчас расследуют.
«В таком маленьком поселении, где все друг друга знают, почти все хоть как-то в этом замешаны… Значит, придется переработать несколько больше информации».
Он увидел, как позади него вышел из шлюза корабль Джорджа.
— Всем привет, — сказал он трем остальным кораблям, — координаты у вас есть. Поехали.
— Хорошо, — ответили ему с одного корабля и: — Понял, — с другого. А дама с резким восточноевропейским акцентом спросила: — Эй, мистер Лапочка, как вы зовете свой корабль?
Джосс весело фыркнул. Он чувствовал себя настолько влюбленным в этот корабль, что не возникло необходимости в каком-либо имени, да и вообще как-нибудь называть его было бы просто кощунством.
— Да у него еще нет имени, — ответил Джосс.
— Это плохо, — послышался ответ. — Плохая примета летать на корабле без имени, Лапочка. Он может на вас обидеться.
— Ну и что делать?
Та, с восточноевропейским акцентом, захихикала:
— Дать хотя бы прозвище. Но вы этого не можете сделать. Должен кто-то другой. Когда появится настоящее имя, вы наречете корабль надлежащим образом и обмоете это, как положено. Но настоящее имя дает тот, кто дает и прозвище.