Космические мосты
Шрифт:
– Какие, например?
– Астрономия и геодезия.
– Вы хотите сказать, что и геодезистам без орбитальных станций не обойтись?
– Именно так...
«Пурга. Ничего не видно. Мы не найдем их».
«Я не мог ошибиться, - сказал штурман.
– Почему их радиостанция не работает? Что могло случиться?»
«Быть может, что-то испортилось в рации. Надо подождать еще сутки. Завтра они выйдут в эфир, - убеждал пилот.
– С такими ребятами ничего не может случиться. Смелые парни, такие не погибают...»
«Пора
– Горючего осталось мало. Я возвращаюсь».
Самолет лег на левое крыло.
«Пурга стихает, - заметил врач, - сделаем еще круг».
«Хорошо, - согласился командир, - еще круг можно».
Внизу неожиданно просветлело. Летчики не удивились: в Арктике погода меняется иногда по нескольку раз за час.
«Их нет!
– сказал штурман.
– Никого не видно. Может, зарылись в снег, сейчас откапываются...»
Искры «Салюта»-12
«Ждать больше не могу, - отрезал командир.
– Мало горючего. Я возвращаюсь...»
Самолет взмыл вверх.
Группа полярных исследователей была далеко от того места, над которым кружил самолет. Однако его услышали. Через несколько минут на Большую землю была отправлена радиограмма.
«Как же так?
– недоумевал впоследствии врач.
– Ведь вывели самолет точно на группу. Не могли же они уйти во время пурги за сто километров!»
Штурман улыбнулся: «Это еще небольшая ошибка, на точку пришли правильно. Опыт помог. Если бы лететь только по приборам, они бы нас вообще не услышали».
Врач недоуменно смотрел на него.
«Земля-то очень неровная, - вдохнул штурман, - плохо мы ее знаем. Вот и ориентироваться труда А приборам не всегда верить надо. Не могут они работать абсолютно точно».
«Конструкция плохая?»
«Нет, загвоздка в другом. Тут геодезисты виноваты. Не могут они определить, какая она, Земля-то наша!»
«Не понимаю».
Форма Земли неизвестна до сих пор. Как бы точны ни были штурманские расчеты, ошибка обязательно будет. Без радиомаяков и наземных ориентиров любой корабль или самолет заблудился бы...
Началось все с обычного маятника. Его изобретатель французский ученый X. Гюйгенс, безапелляционно утверждал, что для любого пункта земного шара его маятник - эталон точности. Однако астроном Рише, вернувшись в Париж с одного из экваториальных островов, на заседании академии рассказал, что с первого же дня пребывания на острове маятниковые часы стали катастрофически отставать. Чтобы ускорить их бег, маятник пришлось укоротить. Все время, пока Рише находился па острове, часы с укороченным маятником шли нормально. Но стоило возвратиться в Париж, как они тотчас начали спешить.
Академики единодушно решили, что виновата жара.
«Гюйгенс не мог ошибиться, - рассуждали маститые ученые.
– Это выскочка Рише забыл, что на острове слишком жарко. Маятник железный, он удлинился из-за повышения температуры».
Рише попытался возражать, но был тотчас наказан: его исключили из академии. Он оказался без вины виноватым. Через несколько лет его невиновность была доказана.
Сделал
Но где же причина?
Работы И. Ньютона, И. Кеплера, Г. Галилея и X. Гюйгенса привели ученых к выводу, что Земля вовсе не шар. Вот если бы она состояла, например, из воды и вращалась вокруг своей оси, тогда она обязательно превратилась бы в шар - утверждает закон всемирного тяготения.
Ученые разделились на два лагеря.
На основании своих расчетов И. Ньютон доказывал, что Земля сплюснута у полюсов. Его поддерживали немногие. Большинство ученых склонялось к мысли, что наша планета, напротив, вытянута к полюсам и по форме напоминает куриное яйцо. Многие, аргументируя эту точку зрения, утверждали: «Все живое происходит из яйца». Поборников «теории яйца» не смущало даже то, что астрономы видели в телескопы: Юпитер сжат у полюсов.
Спор затянулся на 50 лет. От его разрешения зависела судьба «краеугольного камня» науки XVIII века - закона всемирного тяготения. Справедлив он или нет? Давно скончался «виновник всех бед» - Рише. И. Ньютон стал глубоким старцем, а спор все не угасал. Стали измерять длину градуса в различных районах Франции. Измерения оказались настолько противоречивыми, что с успехом подтверждали то ту, то другую теорию.
Наконец, парижская Академия наук отважилась на решительный шаг, снарядив научные экспедиции по измерению двух меридианов - на юге и на севере. Одну из них возглавили академики Годэн, Буге и Лакондамин, другую - Мопертюи. Первая направилась в Перу, вторая - на границу Финляндии и Швеции.
Через год северная экспедиция вернулась на родину. Ее измерения, проведенные с большой для того времени точностью, подтвердили, что длина градуса на севере на 737 метров больше, чем во Франции. Земля оказалась сплюснутой!
Через девять лет возвратилась и южная экспедиция. Градус в Перу оказался на километр короче, чем в Скан-I. Мопертюи писал: «Если мы вычертим карту, построив ее по тем градусам, которые даны в таблице Кассини для Земли-лимона, а потом окажется, что та имеет форму, предписанную Ньютоном, то на ширине Тихого океана близ экватора эта карта даст ошибку в 300 километров. А разве мы не слыхали о множестве кораблекрушений, происшедших из-за гораздо меньших ошибок?»
Работа экспедиций послужила началом интенсивных измерений нашей планеты, продолжающихся до сего времени.
Когда Земля считалась круглой, все казалось просто. Можно было, сидя в кабинете, нанести на планету градусную сетку. Но Земля оказалась сплюснутой, и её предстояло измерить. Для этого пришлось выйти из кабинета и пройти с «аршином» в руках по земной поверхности, по крайней мере там, где возможно.
Сорок лет измерял дугу от Дуная до Северного Ледовитого океана выдающийся русский астроном Б. Струве. Результатами работы, проведенной в середине прошлого века, геодезисты пользуются до сегодняшнего дня.