Космические опера
Шрифт:
Идея Белова очень пришлась по душе другим братьям-операм, и абсолютно не понравилась господам начальникам, как отдела, так и управления, а также некоторым их заместителям с атрофированным чувством юмора. На Олега, по заведенной традиции, начальство сурово порычало, но воспитательных мер принимать не стало. Тем более, что им нынче было не до воспитания разговорчивого подчиненного с собственным пусть и идиотским мнением. Это могло и погодить. А вот вышестоящее начальство ждать не могло, так как их, вышестоящих толстобрюхих горемык, «прессовало» ещё более высшее и гораздо более суровое руководство.
А
Из Главка весьма убедительно пообещали сделать то же самое, что маньяк сделал со «жмурами», со всем личным составом управления, в котором имел неосторожность служить Олег, «только ещё хуже», если эти «бездари», «бездельники» и «недоумки» в кратчайшие сроки не найдут возмутителя общественного спокойствия, разгуливающего с разделочным топориком и молоточком для отбивания мяса.
И теперь все сотрудники, как говорится, от малой лычки до великой звездочки, включая и Белова (как же, блин, тут без него!), вооружившись табельным оружием и нацепив по указанию мудрых отцов-командиров для пущего неудобства «броники», вместо проведения кропотливых оперативных мероприятий, сутки напролет усердно колесили по району в поисках слетевшего с катушек добропорядочного отца семейства, на что, по мнению Олега, указывало применение во всех эпизодах штатного кухонного инвентаря.
Тупо?
Да!
Непродуктивно?
Так точно!
Зато все в точности с указаниями мудрого руководства!
Ура, товарищи!
По секрету сказать, Олег, как и его коллеги по цеху, даже не представлял, кого именно искать. Ни фоторобота, ни показаний свидетелей. Короче, ничего. Классическая «табула раса». Ну, в смысле «белый лист». На месте преступления не оставалось никаких следов преступника. Единственной сомнительной зацепкой мог быть некий подозрительный «мотоциклист» — гражданин хороший в комбинезоне, мотоциклетном шлеме с зеркальным забралом и с увесистым рюкзаком на спине, — которого видели случайные и не совсем адекватные свидетели недалеко от мест преступления, и который, кстати, попадал в поле зрения органов, ошиваясь среди толпы охочих до кровавых зрелищ зевак, во время работы опергруппы и судмедэкспертов. Но найти этого «мотоциклиста» было не так уж просто, а с учетом того, что их район был богат горе-байкерами всех мастей, вероятность обнаружения последнего сводилась к нулю. Оставалось только надеяться на какое-нибудь обыкновенное чудо.
Но самым скверным было то, что у Белова весь этот промозглый день ныл коренной зуб, который какой-то умник когда-то обозвал зубом мудрости.
В общем, мы вернулись к тому, с чего начинали: паршивое место, паршивая погода и, как следствие, паршивое настроение.
Чтобы хоть как-то отвлечься от негативных мыслей и неприятных болевых ощущений, Олег приоткрыл окно и закурил. Сигаретный
Осматривая окружавшие его темные силуэты тревожно дремавших домов, Олег думал о тех людях, которые сейчас ворочались в теплых кроватях, стоявших на скрипучих половицах. Они надеялись на него, а он надеялся на чудо, и ещё на скорый отпуск, который, к сожалению, находился под угрозой.
Эх, скорее бы в отпуск, в деревню к тетке, а там хоть трава не расти.
А ведь когда-то, ещё на первом курсе школы милиции, Белов, как и все романтики с пламенным взором, мечтал, как минимум, спасти мир, пусть даже ценой… тяжелого касательного ранения в плечо или в другое место, но, чур, чтобы жизненно важные органы не были задеты. Нынче пределом его мечтаний был все время маячивший впереди, но, как правило, недосягаемый отпуск.
Олег глянул сквозь лобовое стекло на темный небосвод. Небо с россыпями звезд всегда действовало на него приободряюще и непонятно отчего предавало некую уверенность в том, что все не так уж хреново. Но в этот раз и оно подбросило «чушкана», укрывшись от глаз тяжелыми, давящими на город тучами, отчего и так неважное настроение у Белова только усугубилось.
Зазвонил телефон доселе мирно дремавший на переднем пассажирском месте. Олег сделал глубокую затяжку и «пульнув» окурок в окно, взял «мобильник».
Звонила «бывшая», та самая, которая «и вообще». Глядите-ка, не прошло и ста лет, как говорится, а она уже, видимо осознала, что погорячилась, и сообразила, что на безрыбье и обычный «оперюга» оказывается не такая уж плохая партия для игры под названием жизнь.
Белов посмотрел на часы, — почти полночь, — и криво усмехнулся. Никаких чувств, кроме раздражения этот звонок у него не вызвал. С кем, с кем, а разговаривать с «бывшей», которая к тому же кинула его, он не имел ни малейшего желания. Страница была перевернута, а точнее вырвана, скомкана и брошена в урну памяти, и не по его, Олега, вине.
Белов не стал отключать телефон, чтобы не дать понять звонившей, что он её «услышал», и тем обречь себя на другую затяжную игру подвыпивших «бывших» (слово-то какое унылое!) под названием «ну-ка возьми, падла, трубку». Он вновь бросил мобильник на соседнее сиденье, позволив тому самому отдуваться за хозяина. Телефон ещё пару-тройку раз просительно попиликал и разочарованно затих.
Дождавшись тишины Олег, вновь увяз в дебрях своих далеко не радужных мыслей, в которых, как и в окружающем его мире, практически не было никакого просвета (тусклая лампочка на столбе не в счет).
На улице опять стал накрапывать мелкий нудный дождик. По лобовому стеклу побежали тонкие змейки воды. Свет одинокой лапочки, раскачивавшейся на столбе, отражаясь в каплях на стекле, виновато моргал сотней маленьких глаз.
За бортом рыскал бродяга ветер, моросил дождь, а в его старенькой машине было тепло и сухо. Олег и не заметил, как в полуночной тишине растворилась, донимавшая весь день, зубная боль и его сморил крепкий сон — такой редкий в последнее время гость. И снилось ему, как откуда-то сверху на него пристально смотрят сотни маленьких немигающих глаз…