Космические опера
Шрифт:
— Прибор исправен! Можете не сомневаться! — «успокоил» преступника Элай. — И ваши слова, как и эмоции, он воспринимает и определяет их правдивость практически на сто процентов. Итак, отвечайте, что заставило пойти вас на это тяжкое преступление?
«Заставило! Вот именно!» — уныло подумал Хьюгрь.
Он затравленно посмотрел сначала на одного опера, затем на второго, стоявшего у стены с сонным лицом, и глубоко вздохнул, вентилируя слипавшиеся на воздухе жабры. Зармазанец понимал, что теперь от него так просто не отстанут, но признаваться в истинных причинах своего вопиющего поступка вовсе не собирался. И вообще, какая им разница, для чего ему понадобился этот дурацкий Голос Разума.
— А не было никаких мотивов! — приняв решение идти в «несознанку» при любом развитии событий, ответил Хьюгрь и вызывающе посмотрел на Элая. — Спонтанное решение напакостить кому-нибудь!
Детектор опять предупреждающе покраснел, но Элай на него даже ссылаться не стал, и без этого понимая, что подозреваемый нагло врет. Олег же, глядя на уродливую рожу преступника, теперь посматривавшего на оперов с отчаянной наглецой, почувствовал, как зачесались давно не «тренированные» кентосы на руках.
— Вы зря отказываетесь от сотрудничества, Хьюгрь, — мягко произнес Элай, с упреком поглядывая на зармазанца. — Поверьте, вам будет только хуже.
— Поверьте, если я признаюсь, будет гораздо хуже, — в тон ему произнес Хьюгрь и, поняв, что ляпнул лишнего, поежился, испуганно озираясь по сторонам.
— Послушайте! Если вы боитесь сознаться от того, что чего-то или кого-то опасаетесь, то знайте — здесь вы в полной безопасности, — с неподдельной жалостью глядя на убийцу, произнес Элай. — Наша база превосходно защищена от любого воздействия, а это помещение экранировано. Никто не сможет сюда проникнуть даже ментально. Так что, вы будете говорить?
— Да идите вы знаете куда, гражданин начальник?! — совсем по блатному огрызнулся Хьюгрь, не поверивший на слово оперативнику, отчего заставил недобро осклабиться Белова. — Я вам ничего больше не скажу. Делайте со мной что хотите, я больше слова не пророню.
Глядя на потуги обходительного «доброго» Элая, Олег понял, что ему как и на старом месте работы, сама судьба уготовила в их своеобразном тандеме роль «злого» следователя.
— Что же, — расстроено, вздохнул Элай, не любивший ментальные способы воздействия. — В виду вашего категорического отказа сотрудничать с нами, и нежелания отвечать на поставленные вопросы, я имею право подвергнуть вас телепатическому обследованию, для выяснения истинных мотивов совершенного преступления. И, данный метод, уверяю вас, может негативно отразиться на вашем интеллектуально-психологическом состоянии.
Аурриец ещё раз участливо посмотрел на Хьюгря.
— Может, вы передумаете и согласитесь ответить на наши вопросы?
Зарамазанец в ответ только криво ухмыльнулся, давая понять, что никакие доводы не убедят его, рассказать для чего он все это задумывал.
— Значит, нет! — констатировал очевидный факт Элай. — Итак, я вас предупреждал.
С этими словами он впился взглядом в блюдцеподобные глаза Хьюгря, словно пытаясь заглянуть сквозь них в самые потаенные уголки зармазанской души. Отчасти это так и было. Крепкий телепатический контакт можно было установить, именно завладев вниманием обследуемого субъекта, для того чтобы настроиться в унисон с волнами его биополя. После этого оставалось дело за малым — пройтись по всему спектру мыслеобразов и выявить интересущие.
Элай считался одним из опытнейших пси-гностиков на Базе. Поэтому, несмотря на его отрицательное отношение к подобным методам, ему нередко поручали проводить подобные операции с увиливающими от честной дачи показаний или, как говорится, «играющими в молчанку», клиентами.
Зачастую его
Предварительно прощупав экстрасенсорику Хьюгря, Элай считал, что запросто справится с несговорчивым «клиентом», как это зачастую бывало, уже на первых минутах обследования. Тем более, что последний спокойно шел на контакт: глаз не отводил, мысленно не истерил и не закрывался.
Но прошло уже минут эдак двадцать, а опер все никак не мог нащупать бреши в, на первый взгляд, слабеньком пси-поле зармазанца. Элай старался и так и эдак проникнуть в спинномозговые извилины упертого клиента. Применяя поочередно методы эмоционального стимулирования и ментальной «бомбардировки», он старался пробить необыкновенно сильный блок особи. Пытался воздействовать пси-уколами на активные зоны, чтобы вызвать ответную реакцию для ментальной сцепки. Максимально ослаблял натиск, в надежде на рефлекторный спад защитного пси-экрана, и тут же бросал всю мощь своего ментального поля на его штурм. Однако все попытки опера были тщетны. Они разбивались, как пресловутый горох о стену, вязкую стену полной индифферентности. У Элая от предельного напряжения, на висках выступили вены, в которых пульсировала разогнанная до скорости звука голубая кровь.
Видя его состояние, Белов не на шутку заволновался, опасаясь, что товарища по оружию «хватит кондратий» прямо на рабочем месте и ему опять придется отдуваться за двоих.
Зато Хьюгрь за все время ведущейся на него пси-атаки даже не поморщился. Он, словно издеваясь над своим оппонентом, «подкидывал» тому всякие глупые мысли, которые Элай «читал», анализировал и… отбрасывал прочь, тем самым дополнительно теряя энергию и концентрацию.
Наблюдая за происходящим, а именно за беспристрастной и даже чуточку самодовольной физиономией Хьюгря, и все более мрачнеющим лицом коллеги, Белов пришел к выводу, что тщедушный «морячок» и в самом деле не так прост как хочет показаться.
Наконец, по прошествии получаса, аурриец прекратил сверлить ментальную броню преступника и красноречивым взглядом пригласил Олега проследовать за дверь для совещания.
Хьюгрь, не понаслышке знавший о гуманизме, граничащем с идиотизмом и доходящей до абсурда законопослушности в среде правоохранительных органов Вселенной, облегченно вздохнул — других способов выудить из него информацию у них не было. Пусть бегут жаловаться на его несговорчивость хоть в сам Сенат, он будет молчать как рыба об лед.
Выйдя из комнаты следом за напарником, Белов поинтересовался результатами работы по «взлому мозга». Как Олег и предполагал, они оказались, мягко говоря, неутешительными.
— Практически неуязвим! — честно признал поражение Элай. Он был не столько сконфужен, сколько поражен. — Веришь?! В моей практике это первый случай, когда особь не обладающая ярко выраженными экстрасенсорными способностями имеет такой высокий уровень ментального сопротивления. Об этом необходимо доложить адмиралу Дирро. Наверняка, он тоже заинтересуется этим типом.