Космические приключения доктора Кинни
Шрифт:
Повторять попытку не было необходимости. Огромная металлическая плита с содроганием выскользнула вертикально в пространство за преградой, секунду постояла прямо, а затем рухнула на пол.
И на этот раз они услышали грохот.
Ибо, когда дверь упала, сильный порыв ветра с шипящим воплем вырвался наружу, едва не опрокинув людей на землю. Некоторое время они стояли, тяжело дыша, и тщетно пытались вглядеться в черноту перед собой. Ни при каких обстоятельствах ни один из них не признался бы, что набирается храбрости.
Через минуту архитектор, сверкая глазами от восторга перед древностью, поднял электрический
Неопределенное время люди с Земли стояли, не дыша, и смотрели на это страшное чудовище, как на кошмарный сон. Он не двигался, был совершенно спокоен и в то же время явно настороже, глядя на них с видом сознательного превосходства, не дававшего им покоя. Инстинктивно они поняли, что голос, звучавший в записях, принадлежал этому Гераклу. Но инстинкт не мог сказать, жив ли еще этот человек.
В первую очередь сработал мозг врача. Автоматически, в силу привычки к диагностике, он осмотрел эту страшную фигуру, как будто это был пациент. Постепенно подсознание собрало воедино улики – человек в кресле не подавал признаков жизни. А через некоторое время и сознание врача пришло к этому выводу.
– Он мертв, – утвердительно произнес он самым естественным голосом, и, к огромному облегчению двух других, они ничуть не удивились этому слову. Мгновенно все трое сделали длинный выдох, напряжение ослабло, и недоумение Ван Эммона прозвучало резким и неуверенным голосом.
– Как, Господи, он сохранился все это время? Особенно, – добавил он, – учитывая воздух, который мы обнаружили в комнате?
Доктор ответил через мгновение, сделав пару шагов вперед и протянув руку. Она коснулась стекла.
Впервые с момента открытия архитектор переместил свет. Целую минуту он стоял неподвижно, как смерть. Теперь он осветил все вокруг, и они увидели, что огромная фигура полностью заключена в стекло. Размеры корпуса составляли около шести футов с каждой стороны и около пяти футов в высоту, но приземистость обитателя шкафа была такова, что он заполнял собой все пространство.
При ближайшем рассмотрении оказалось, что шкаф не был прикреплен к платформе, а имел отдельное дно, на котором стояло кресло, похожее на пенек. Кроме того, они обнаружили, что благодаря уменьшенному притяжению планеты им втроем нетрудно поднять корпус, несмотря на его почти тысячекилограммовый вес. Они оставили инструменты на месте, сбросили с себя все лишнее и принялись выносить этого многовекового супермена на свет.
Здесь они увидели, что этот великий человек был почти негром по цвету кожи. Однако при осмотре его огромного черепа и необыкновенного выражения лица стало ясно, что по уровню умственного развития он не уступает самым великим людям на земле. Однако именно затылок, настолько плоский, что только продолжение шеи, вернее, плеч, говорило о том, что в нем есть определенный изъян. Это, а также жесткость глаз, жестокость рта, полное отсутствие мягкости в железном лице и фигуре – все это выдавало в монстре его нечеловеческую сущность.
Спустить его
Спустившись на нижний этаж, Ван Эммон легко справился с задачей. Уже через несколько минут в тамбур заглянуло изумленное лицо инженера, который с трудом дождался, пока герметичная дверь закроется, чтобы открыть внутренние клапаны. Он долго и пристально смотрел на мамонтенка в футляре и с этого момента проникся большим уважением к трем своим друзьям.
Конечно, в то время участники экспедиции не понимали условий Меркурия в том виде, в каком они известны сейчас. Им приходилось полагаться на общее впечатление, полученное в результате непосредственных наблюдений, и замечательно, что доктор оказался так близок к истине.
– Он, наверное, решил пережить всех остальных, – так он выразился, снимая костюм. Он подошел к витрине и пощупал стекло. – Хотелось бы, не разбивая футляр, увидеть, как его бальзамировали.
Его пальцы по-прежнему лежали на стекле. Внезапно его глаза сузились, он провел пальцами по всей поверхности стекла, а затем, повернувшись, уставился на термометр.
– Весьма любопытно! – воскликнул он. – Когда мы его принесли, он был очень холодным! А сейчас он уже такой же теплый, как эта машина!
Глаза Смита загорелись.
– Возможно, – предположил он, – что в корпусе находится не вакуум, а газ, имеющий электрическое сродство с нашей атмосферой.
– Или, – неожиданно воскликнул геолог, – само стекло может быть совершенно не таким, как у нас. Оно может быть сделано из…
– Боже! – закричал доктор, выдергивая руку из шкафа и отпрыгивая назад. В тот же миг с грохотом рухнули все три стороны шкафа и посыпались на пол осколки.
– Осторожно! – вскрикнул Джексон.
Он смотрел прямо в глаза гиганту. Он отступил назад, споткнулся о табурет и упал на пол в глубоком обмороке. Смит беспомощно возился с молотком. Доктор дрожал как лист.
Но Ван Эммон стоял на месте, не сводя глаз с Голиафа; ногти изрезали ему ладони, но он не сдвинулся с места. И, застыв на месте, он увидел от начала до конца все жуткие изменения, которые после миллиардов лет ожидания произошли с единственным выжившим обитателем Меркурия.
Огромная фигура побледнела. В следующее мгновение каждая линия этого несокрушимого тела потеряла свою силу, твердость покинула глаза и рот. Голова словно опустилась ниже в массивные плечи, а сильные руки расслабились. Еще через секунду то, что когда-то было железным, стало резиновым.
Но только на мгновение. Секунда за секундой огромная гора мышц сползала, застывала и фактически таяла на глазах у людей. Одновременно с этим появился любопытный едкий запах, Смит зашелся в кашле. Врач включил дополнительный кислород.
Менее чем через полминуты человек, некогда покоривший планету, превратился в дымящийся кусок коричневатой пасты. Когда он опустился на пол футляра, то коснулся слоя рассыпанного там крупнозернистого желтого порошка, который и вызвал испарение. Через мгновение комната наполнилась его дымкой; к счастью, аппарат доктора работал исправно.