Космический маразм
Шрифт:
– Речь о том, Евгений Феликсович, – сказал Семён, – что я кое-что понимаю в том, как устроен этот мир. Вы так убедительно вещали на миллионную аудиторию о своих несметных богатствах, что вам просто никак не могли не поверить. Поэтому мне кажется, что у вас должны быть некие сбережения, которыми вы обязаны, в том числе, той скромной роли, которую мы поручили вам сыграть.
Рудацкий сцепил руки перед грудью и тяжело задышал, уставившись взглядом в пол.
– Интересно-интересно, – сказал он, помолчал несколько секунд, затем развёл руками: – Если следовать
– Не понял, – в свою очередь удивился Дудиков. – Кто такой Малофеев?
– Ну, как же, – пояснил Рудацкий. – Тоже актёр, Шмака играл.
– А, – кивнул Дудиков. – Понимаю. А разве же это не так?
– Кхм, – сказал Рудацкий. – Эээ… М-да. Ну, пожалуй. В чём-то вы правы. И что же, вы просто заберёте у меня все деньги?
– Ну почему же все? – возразил Семён. – Какую-то часть вы можете оставить себе, если вам позволит совесть.
– О, умоляю… – Рудацкий замахал руками. – Оставьте мою совесть в покое, раз уж вы уговорили меня принять участие в вашем цирке. А если я откажусь? Хотя да, я понимаю. Не зря же вы с собой притащили этих орангутангов…
– Что? – взревел Свази.
– Да нет, – Рудацкий поморщился. – Это я образно, обобщённо…
– Денег дайте, Рудольф Феликсович, – сказал Дудиков. – Потом можете разглагольствовать сколько угодно, тем более что мы с господином Свази уйдём.
– Эх, – сказал Рудацкий. – Нет, я же понимаю, что выбора у меня нет. Но хочется же что-то и взамен получить…
– А что мы можем дать? – Дудиков задумался. – А, Свази?
– Медаль, – ухмыльнулся Свази.
– Да нет, какую медаль, – Дудиков расстроился. – Медаль за заслуги дают, героям, за подвиги. А вы что за герой? Свази, выпишите ему почётную грамоту. Как раз успеете, пока он мне деньги переводит.
Свази достал из кармана смятую бумажку и начал ручкой царапать что-то на ней. Рудацкий вздохнул и проделал пару манипуляций с чёрной коробочкой, которую уже некоторое время держал в руках.
– Вот и ладненько, – сказал Семён. – Пожалуйста, товарищ Иванов, – он отобрал у Свази бумажку, мельком глянул на неё и передал Рудацкому.
Рудацкий расправил лист и прочитал вслух:
– "Почётная грамота. Дана господину Рудацкому в знак признательности за оказанные услуги государственной важности. Является символом, позволяющим надеяться на снисхождение. Заместитель наместника Бога по борьбе Свази". Хм. Ну, и на том спасибо…
В этот момент в комнату зашёл ещё один человек – заметно растолстевший, в красной мантии и меховой шапке набекрень, в котором, несмотря на все эти изменения, легко было узнать Семёна Дудикова.
– Здравствуйте, Свази, – сказал он, после чего повернулся к собственному двойнику и пожал ему руку. – И вам не болеть.
Немного оторопев, Свази переводил взгляд с одного Дудикова на другого.
– Вы не узнаёте меня, что ли? – вывел его из оцепенения Семён, одетый по-царски. – Я
Сразу после этих слов оба экземпляра Дудикова растворились в воздухе.
– Пошли, – сказал Свази помощникам, развернувшись на месте и не замечая Рудацкого, который всё ещё теребил в руках мятый листочек. – Вы знаете, где эта хибарка?
– А то, – ответил Варахасий. – На вагонетке надо ехать.
Они спустились по лестнице ко входу, где теперь располагалось глубокое ущелье. Тропа привела их к узкоколейке, на которой стоял составчик из трёх открытых тележек.
– Чур, я в хвост, – сказал Варахасий. – А то я всё время башкой бьюсь, когда первый еду.
– Это да, – подхватил Трифилий. – Я тоже.
Они вдвоём втиснулись в маленький кузов задней вагонетки. Свази перелез через бортик другого вагончика, среднего. Присел на корточки. Хотел опуститься на пол, но заметил, что дно вагонетки покрыто толстым слоем пыли, и поостерёгся.
– Вот ведь дикая планета ваша Земля, – проворчал он. – Хоть бы скамеечку какую поставили. Да чёрт с ней со скамейкой – хоть бы пыль протёрли! А я всё-таки не последний человек при президенте.
– Это да, – подтвердил Трифилий. – И не последний, и не человек.
– Ну, вагонетки-то не для вас построены, – возразил Варахасий. – При строительстве использовались, в них песок возили, кирпич, цемент.
– Но я-то не кирпич! – возмутился Свази.
– Это да, – поддакнул Трифилий. – И не кирпич.
Свази потоптался на корточках и вздохнул нетерпеливо:
– Ну, что не едем-то? Так и ноги затекут.
– Так управление-то в передней вагонетке, – сказал Варахасий. – Нажать некому.
– Тьфу! – Свази выбрался из своего вагончика и залез в передний. Там, кстати, оказалась и маленькая табуреточка, на которую он с превеликим удовольствием сел. Затем он нажал на красную кнопку на пульте, повернул рукоятку, и составчик неторопливо пополз по полотну, проложенному вдоль склона ущелья.
Дорога петляла и взлетала то вверх, то вниз, а ущелье становилось всё глубже. Наконец, поезд достиг дна и оказался перед тяжёлыми металлическими воротами. Свази остановил вагонетку.
– А дальше что? – спросил он хмуро.
– Да сейчас откроют, – сказал Варахасий. – Там камера у них, они нас знают.
И правда, ворота с грохотом поползли вверх, пропуская поезд внутрь. Он въехал в мрачный тоннель, освещённый только редкими тусклыми лампами в потолке.
Свази повернулся назад, к Трифилию с Варахасием, и прокричал:
– А вы бывали там, куда мы едем?
– А то, – сказал Варахасий.
– И что там?
– Да знамо что, – ответил Варахасий. – Дворец.
– Это да, – подтвердил Трифилий. – Погреб.