Космический маразм
Шрифт:
– Тогда вот. Флистерный. Повесь на пояс. Может пригодиться.
– А как пользоваться?
– Очень просто. Слева предохранитель, под указательным пальцем спусковой крючок. Сверху огонёк зелёный. Если горит – заряжен, можно стрелять. Флистер несменный, заряжается от окружающей среды, так что боеприпасы не нужны. Он практически вечный. Стреляет сгустком энергии, бьёт несильно, но человека завалить можно с одного выстрела. Можно и лака, особенно если стрелять в голову или шею.
– А что такое флистер? – поинтересовался я.
– Микроорганизм такой, всасывает энергию и выбрасывает
Мы приблизились к двери, расположенной в конце коридора. Сам Дурак положил руку на её ручку и вопросительно посмотрел на меня.
– Удивительно, - сказал я. – Скафандр такой лёгкий, совсем не стесняет движений. Даже не верится, что он может защитить от перепада давления. Я вот, к примеру, на Земле видел в фильмах скафандры – они большие и тяжёлые, люди в них еле двигаются. А здесь и руки легко гнутся, и пальцы. Я – вот - даже прыгать могу! Э... А мы почему не выходим?
– Жду, когда ты шлем закроешь, – ответил Сам Дурак.
Я покраснел и захлопнул стекло, переключившись на радиосвязь.
В шлюзовой камере размером с маленький туалет Сам Дурак снял со стены моток красной верёвки и, разделив его на несколько частей, принялся цеплять концами к моему скафандру, своему скафандру и ещё к какой-то непонятной рыжей палке, которую достал из-за плеча.
– Это ещё что такое?
– спросил я.
– Увидишь, - ответил голос Сам Дурака в наушниках шлема.
Наконец распахнулась внешняя дверь, за которой открылась чёрная пугающая пустота. Я замешкался, не решаясь шагнуть в неё с края металлического пола, который казался последней надёжной опорой.
– Вываливайся, - приказал Сам Дурак и толкнул меня в спину.
Я шагнул вперёд и оказался в невесомости – видимо, компенсатор корабля снаружи уже не действовал. Нелепо раскинув ноги и руки, я медленно поплыл прочь от крейсера, зависшего надо мной многотонной бесформенной громадиной ржавого цвета. Он напоминал остов многоэтажного дома, ощерившийся стволами оружия, покрывшего все этажи, и выглядел чужеродным предметом в окружающем меня со всех сторон прекрасном бездонном космосе.
Звёзды оказались очень яркими, до боли в глазах, разноцветными и переливающимися. Они заполняли собой пространство, пугая масштабами Вселенной и реальной опасностью в ней затеряться. И поперёк этой Вселенной полз гигантский рыжий таракан, шевелящий усами.
– Фу! – завопил я, пытаясь сдуть таракана со внутреннего стекла гермошлема. – Фу! Как ты сюда забрался? Гадость какая...
Таракан свалился со стекла в воротник и принялся бегать внутри скафандра, вызвав у меня желание сбросить с себя всё это облачение прямо в открытом космосе и пойти на тот свет блевать. Меня тем временем притягивали за конец верёвки назад, к кораблю.
– Ты что разорался? – спросил Сам Дурак, поворачивая меня к себе лицом. – Что случилось?
– Таракан в шлеме... – пробормотал я.
– А, ерунда, - сказал Сам Дурак. – Он людей не ест. Представь, если
Я представил в своём скафандре змею и неожиданно успокоился. Тем временем рыжая палка надулась до пары метров в длину и толщины хорошего бревна в диаметре. Из неё выросли две пары велосипедных педалей и ручки, за которые можно было держаться.
– Присаживайся, - скомандовал Сам Дурак. – И крути как следует, расстояние большое.
– А двигателя нет? – удивился я.
– Есть, - ответил Сам Дурак. – Но наша цель – подобраться незаметно.
Выбирая страховочный фал, я подплыл к палке, обхватил её ногами и сел верхом. Сам Дурак занял место передо мной, и мы налегли на педали. Палка заскользила прочь от нашего крейсера к скоплению звёзд впереди, в котором я уже мог, прищурившись, разглядеть корабли лаков.
Если наши поражали разнообразием форм и цветов, то у них всё было проще – флот лаков представлял собой груду чёрных и тёмно-синих треугольников, различающихся только размером. Однако Сам Дурак безошибочно выбрал направление к одному из них, в котором я скоро узнал «Лакеру». Она надвигалась на нас, и меня охватил страх, потому что я вспомнил существ, которые всего несколько дней назад захватили меня в плен. Теперь у меня, правда, с собой был игрушечный пистолетик, но зато у лаков никуда за это время не делись огромные гипнотизирующие глаза.
– А как уберечься от их гипноза? – спросил я.
– На меня не очень действует, - отозвался Сам Дурак. – Я привык. Первое время я отвлекал себя, представляя боль в правой ноге. А вообще лучше стараться в глаза не смотреть. Да ты не волнуйся. Погибнем – памятник, может, поставят. «Неизвестным героям одной из древних бессмысленных войн». Ну, или как-то так.
Внезапно наш снаряд, разогнавшийся уже до приличной скорости, уткнулся носом в невидимую преграду, спружинил и плавно отплыл назад, словно обидевшись.
– Вот и защитное поле, - сказал Сам Дурак. – Применим военную хитрость. Главное – чтобы нас не заметили. Впрочем, со стороны брюха я камер не вижу...
Он слегка покрутил педалями, заставив наше причудливое транспортное средство подплыть вплотную к полю, затем извлёк из чехла на поясе тоненькую трубочку и баллончик и соединил их. Конец трубки Сам Дурак осторожно, словно делая укол, поднёс к невидимой поверхности защитного поля и воткнул в него. Трубка прошла внутрь, как в масло.
– Понимаешь, - пояснил он, – эти поля все шибко интеллектуальные. У них очень сложные правила, какие объекты пропускать, а какие нет. Поэтому их легко можно сбить с толку. Приготовься. Когда скажу, резко налегай на педали.
Сам Дурак щёлкнул маленьким переключателем на баллончике, и из конца трубки, который находился уже внутри поля, вылез крохотный розовый воздушный шарик, а затем стал надуваться, превращаясь в увеличивающийся в размерах цилиндр.
Когда диаметр цилиндра достиг метров двух, Сам Дурак потянул за трубку, прижав его к полю с обратной от нас стороны, и нажал ещё одну кнопку на баллончике. Цилиндр прорвался по всей поверхности сразу, выливая из себя сотни литров прозрачной жидкости, которые хлынули на нас изнутри поля.