Космический отпуск
Шрифт:
– Барт, ориентируйся на точку соединения линий E-37, С-301. – Пожалуй, так будет правильно. Чистый участок, не атакуемый челноками конкурентов, находился на достаточно большой высоте.
Напарник помолчал, что-то прикидывая, и первым устремился к назначенной цели. Вот только добраться до нее ему было не суждено: из серого тумана к быстро уменьшающейся посудине друга навстречу вылетели пять круглых, мерцающих оранжево-красным светом пиратских челноков.
Дарн едва успел нажать кнопку тревоги, и замер, парализованный ужасом. Он видел, как челнок напарника, словно привязанный, полетел за ними
– Где твоя ячейка? – Голос Барта остался прежним: невозмутимым и уверенным, как и тогда, несколько тысяч дней назад, когда все это с ними произошло, словно по-прежнему был на двести процентов уверен в себе и в друге.
– А тебе разве твой хозяин не все про меня сообщил? – Дарн бросил на него взгляд, положил руку на считывающий терминал биосистемы города Лаарги и, не дожидаясь ответа, прошел в арку, направляясь вдоль двухэтажных цилиндрических построек. Если бы не оранжерея, которую, в отличие от городов класса «а», можно было найти не на верхнем этаже, а в переходах между лабораториями, он бы все еще ощущал себя в Лиярде.
Планы, которые он строил на этот день, рухнули безвозвратно. Если честно, он рассчитывал под предлогом посещения местных лабораторий попробовать разведать, где поселили Лизу, но…
Дарн бросил еще один быстрый взгляд на конвоира, беседующего о чем-то с Хранителями порядка. Просто удивительно, как он похож на Барта. Точнее – вполне возможно, что он мог бы выглядеть так спустя несколько тысяч дней.
Наконец тот попрощался и вошел в арку.
– Извини, что задержался. Простые формальности. – Он догнал Дарна и зашагал рядом. – Так где, говоришь, твоя ячейка?
– Ты прекрасно знаешь, что я живу у Гиша, – бросил Дарн, даже не взглянув на того. – У меня еще не закончился срок проверки, чтобы иметь собственное пространство.
– Да… слышал. Но… где в таком случае ячейка Гиша? Говорят, теперь он возглавляет Лааргу?
В голосе конвоира прорезалось любопытство. Дарн вновь бросил на него быстрый взгляд. Если это не Барт – откуда такой искренний интерес? А если все же Барт? Ведь остается шанс, что он выжил в плену расков!
– Да. Возглавляет.
– Я так и подумал, когда увидел его утром на всеобщем собрании, перед тем как нам встретиться с тобой. Кажется, они созвали совет Правления ради Шарама Сарафи.
– Сегодня? – Дарн почувствовал, как в сердце кольнула тревога. Утром учитель был в лаборатории и никуда не собирался. Он бы сказал, если бы его пригласили в Лиярд. Гиш ведь знал, что и Дарна вызвали туда же!
– Совершенно верно. Когда все закончилось, Тернар Сарафи отправил меня в ячейку дайны, где мы с тобой и встретились.
– Дайны? – Сердце заколотилось так, что пришлось прилагать все усилия, чтобы оставаться равнодушным. Хорошо, что рядом нет биоргов. Они смогли бы почувствовать и, кажется, даже услышать его зашкаливающий пульс. Осознание того, что он был в нескольких шагах от нее и ничего не сделал, было невыносимо, но еще больше его мучило другое – что там делал Шарам? Неужели то, что он назвал ее своей избранной, что-то значило? И зачем он созывал совет? – А какая она?
Дарн продолжал идти, не разбирая дороги. Ноги сами вели его в нынешнее жилище.
– Если честно, я ее не видел, хотя было бы любопытно. – При этих словах на губах Барта на миг появилась легкая улыбка и тут же исчезла. – А те, кто видел, говорят – она красавица. Знаю только одно, она – другая. – Последовав примеру Дарна, он остановился у подъемника. – А… куда мы идем?
– В лабораторию. – Дарн набрал комбинацию цифр и стал ждать. – Мне нужно сообщить о тебе Гишу.
– Не думал, что главный ученый города живет там же, где и работает. – И снова заметная ухмылка скользнула по губам сопровождающего. Дарн отметил маленький, как от капли кислоты, чуть вдавленный шрам у него на щеке. Насколько он помнил, это «украшение» появилось у Барта однажды после полета на Цертху – второй природный спутник Лутана. В первый же год их обучения в Лаарге Гиш решил преподать там урок и провести охоту на киртха – мелкую, но очень колючую тварь с парализующим секретом, содержащимся в ее шипах и когтях. И все бы ничего, если бы не низкая гравитация спутника. Киртхи, помимо всего прочего, еще обладали зачатками крыльев и использовали их при любой возможности, с помощью прыжков перелетая все дальше и дальше от преследователей.
Барт под воздействием его взгляда невольно коснулся отметины.
– И все-таки я его тогда поймал.
– Ну… можно это назвать и так. – Дарн фыркнул и шагнул в поднявшуюся к ним кабину. – Но, если честно, я бы сказал, тебе повезло, что я заметил, что ты пропал. Сколько бы ты смог провисеть над пропастью на парализованной руке?
– Она всего лишь немного занемела. – Барт, посмеиваясь, вошел следом. – А вот щеку я еще долго не чувствовал.
– Еще бы, после того, как тварь зацепилась за нее шипом... – Дарн тоже не удержался от улыбки. Он был признателен своему конвоиру за то, что он сменил тему. Ему нужно подумать. Лиза… все, что он узнал сейчас… Правда ли это?
Одно только он уже знал точно: идущий сейчас рядом с ним – действительно Барт. Шрамы, оставленные киртхами, невозможно убрать. Их яд изменял структуру плоти в месте проникновения, навсегда оставляя воспоминания о встрече с тварями.
И все же…
– Как давно ты работаешь на Сарафи? – Дарн первым вышел из подъемника и направился вдоль привычных низеньких кустарников. Как бы то ни было, даже постоянно горевшие лампы солнечного света не могли заменить растениям настоящего Яро.
– Несколько сотен дней. Я обязан Тернару Сарафи своим спасением. Он выкупил меня у шарбов и оставил служить на его корабле.
– У шарбов? Ты говоришь об арахнидах с планеты Сойтух? Одной из рас, вхожих в Альянс?
– Это раса-основательница Альянса, а точнее, раса-властительница. Все остальные планеты, входящие в Альянс, служат им. А знаешь, почему расам, дышащим кислородом, нет входа в Альянс? Все просто. Они предпочитают считать нас пищей, в лучшем случае – рабами, а не союзниками. Ты даже не представляешь, что мне довелось увидеть и познать.
В ответ Дарн только кивнул. Он не знал, что ему ответить на такое признание. Сочувствовать – глупо, проявлять любопытство – рано, тем более он до сих пор чувствовал вину за то, что даже не попытался его спасти. Тогда.