Космофауна. Зверь беглеца

Скоробогатов Андрей Валерьевич

Проехав метров триста вглубь жилого отсека, трамвай остановился на следующей остановке. Старичок, отобравший первую мобилу Леонида, вышел, а вместо него в салон завалилась толпа из трёх десятков человек всех возрастов. Егорову это показалось странным: ведь салон рассчитывался всего на двадцать с небольшим пассажиров, почему бы не дождаться следующего? Слово «давка» Леонид, житель комфортных столиц, слышал раньше, но вспомнил с трудом – находилось оно в предпоследнем томе личного лексикона по употребляемости. На соседнее с Егоровым сиденье уселся юноша лет восемнадцати, тут же принявшийся лузгать семки и сорить вокруг. Спустя минуту бабулька, нависшая

над юношей, проворчала:

– Уступите место, ирод. Эх, молодёжь, совсем старых не уважает.

Паренёк тут же соскочил, и бабулька хлопнулась рядом с поэтом, грубовато сдвинув его ближе к окну. Егоров решился спросить её:

– Простите, не подскажете, а где улица Космолётчиков?

– А вы, судрь, не местный, что ли? – спросила в ответ старуха.

Егоров решил, что неплохо бы прорекламировать своё будущее выступление:

– Я космический поэт. Прибыл к вам на гастроли. Мне нужно попасть в киноклуб.

– Ах, поэт! – воскликнула бабулька и почему-то рассмеялась. В салоне послышалась ещё пара смешков. – Поэмы! Выходите, судрь поэт, через одну остановку.

Егоров снова уставился в окно и попытался сравнить пейзажи с чем-то уже виденным ранее в жизни. «Тавда» не была самым старым космическим судном, которое ему случалось видеть, однажды ему пришлось выступать на цыганской орбитальной станции «Ромул-2480». Цыгане обитали внутри станции в самодельных шатрах и кибитках, занимавших десяток вертикальных уровней. Несмотря на преклонный возраст, орбитальная станция показалась ему тогда ухоженной и чистой, хозяева-бароны регулярно проводили ремонт, а цветастые шатры и наряды жителей не давали глазу заскучать.

Здесь же, в «Тавде», капитальный ремонт жилого сектора, похоже, не делали ни разу за два века существования корабля. Обстановка всё больше напоминала окраины старых районов в спальных агломерациях космических городов – безликие жилые блоки, функциональность и дешевизна. Егорову были по душе простота и технический минимализм, но нрав жителей казался всё более странным.

В голове у Леонида родилась строка, способная стать линейным короткостишием:

«Утробно у Тавды тандырное нутро…»

Пришло время выходить, и Егоров стал протискиваться к выходу – интуиция, а, может, и древний инстинкт подсказали, что при давке полезно готовиться к выходу заранее. Уже подходя к дверям, он почувствовал, что кто-то шарится по его карманам.

– Простите, – Егоров повернулся, резко отодвинулся и увидел хилого парня лет тридцати, который вытащил из кармана вторую мобилу поэта и теперь отводил взгляд. – Мне кажется, вы взяли что-то моё.

– Идите, судрь, к звёздам, – отозвался тот.

Тут же сзади в плечо Леонида толкнула женщина:

– Борзеть изволили, судрь? Зачем прижимаетесь?

– Вы с каких кварталов будете, судрь? – спросил высокий китайских кровей парень слева, загородивший того, кто залезал в карман. – Чего не на лифте разъезжаете?

В его словах чувствовалась агрессия, и Егоров по взглядам окружающих понял, что агрессора они поддерживают. В голове что-то щёлкнуло, и отстранённость, накопленная за годы поэтической жизни, уступила флотской выдержке отставного гардемарина. Он выпрямился и уверенным голосом произнёс:

– Я отставной офицер имперского флота. Поэт. Я не потерплю такого отношения.

– Поэт, судрь! – воскликнул парень. В салоне снова засмеялись. – Имперского флота! К нам артист приехал!

Леонида толкнули в плечо. Теперь все неприятности сложились в мозаику. Ксенофобия,

понял поэт. Ксенофобия и предубеждения по отношению к космическим артистам. Ограбить. Показать, что они – не хуже, чем люди «с большой земли». Егоров припомнил, что что-то подобное случилось с ним у каторжников Дзержинска, когда он только начинал карьеру поэта. Говорят, толпа, ополчившаяся на чужака, способна на многое.

Хочешь жить – умей вертеться, как говаривал дядюшка. Впрыснулся в кровь адреналин – трамвай всё никак не хотел останавливаться, а дикое поведение собравшихся становилось непредсказуемым. Он решил, что будет драться.

Космический населённый пункт – в соответствие с Московским Транспортным Протоколом населённое людьми пространство в космосе, первичная единица расселения людей в пределах одной космической территории (город, поселение сельского типа, посёлок). Город (космической город, планета городского типа, планетарный мегаполис – уст.) – крупный (свыше 10 млн. человек) населённый пункт на каменной планете или на планете-океане, обладающей постоянной или временной атмосферой, пригодной для нахождения человека без скафандра. Имеет развитый комплекс хозяйства и экономики, является скоплением архитектурных и инженерных сооружений, обеспечивающих жизнеобеспечение населения. Города обычно подразделяются на районы (макрорайоны), дистрикты, территории или материки. Деревня (космическое сельское поселение) – населённый пункт подземного, купольного, купольно-кольцевого типа на карликовой планете, спутнике, астероиде, либо планете, непригодной для создания городского поселения населением меньше 10 млн. человек. Чаще термин применяется к населённым пунктам в звёздных системах, не имеющих городов. Нередко после терраформирования планеты сельское поселение может перейти в статус городского. Посёлок – населённый пункт на планете с временной атмосферой населением меньше 10 млн. человек, либо искусственно-построенный посёлок в открытом космосе (орбитальный, космический – межзвёздный – см. Посёлки на космических заводах и космоносцах). Статусом посёлка в соответствие с СМТП обладают также космические материки населением свыше 10 млн. человек.

(по материалам Галактопедии)

7. Киноклуб

Драться в такой тесноте – очень неудобно. Для начала Егоров оттолкнул локтём и с размаху наступил на ногу стоящему рядом парню. Тот зашипел от боли, уставился сверкающими глазами в Леонида и полез свободной рукой к себе в карман.

Что-то сверкнуло под тусклыми светодиодами трамвая. Егоров разглядел маленький нож-бабочку. Незнакомец не торопился применить оружие. Скорее всего, он был лишь псом из местной стаи, демонстрировавшим свои клыки. Егоров схватил парня за запястье, вывернул руку и опёрся плечом на девушку, чтобы не потерять равновесие. Девушка завопила, не то от боли, не то от испуга.

– С-судрь! – зашипел нападавший.

Только бы не поранить окружающих, подумал Егоров. Народ расступился. В глазах у многих загорелся огонёк азарта, как у гиен, ожидающих увидеть зрелищную драку.

Егоров замахнулся, чтобы врезать юнцу, но драки не случилось. В момент, когда Егоров уже готовился основательно дать по морде своему обидчику, с первых сидений привстал пожилой мужчина лет в форме лейтенанта. В вагоне прогремел его зычный баритон:

– Рекомендовал бы вам, други мои, вернуть награбленное товарищу поэту. Пару часов назад я видел его выходящим из покоев капитана. Он и вправду офицер.