Космофауна. Зверь беглеца
Шрифт:
Семён не удержался и саданул приятеля по плечу. Прав, подлюка, в точку попал. Никакая это не клаустрофобия, понял гопник. Так, сам себе прикидывается.
– К звёздам всё это, – продолжал монолог Вован, растирая ушибленное плечо. – Но, спешу заверить тебя, у меня есть одно чудесное, сударь, предложение, способное развеять твою печаль и вылечить твою, так скажем, фобию. Собственно, для того я к тебе и пришёл.
– Про что же ты? – Семён оживился и отхлебнул пиво.
– Я договорился, нашёл увлекательную работу, благодаря которой ты сможешь проникнуть в грузовой отсек.
Вован когда-то пытался учиться на суперкарго
Семён ещё не предполагал, чем предложение Вована обернётся для него.
Поперхнулся пивом и закашлялся.
– Владимир Герасимович, судрь, в своём ли ты уме?! Неужель ты не представляешь, что за наказание нам может светить за незаконное посещение грузового? Я же из касты инженеров, но не экспедиторов, а ты рангом не вышел.
– Уверяю вас, мой друг! Ушатай меня Китай, всё более чем законно. Наше перемещение по грузовому отсеку служба суперкарго будет отслеживать специальными, сударь, устройствами. Более того, нам дадут денег! Идём!
Гопники вышли за калитку дома и отправились по улочке в сторону Перегородки, лузгая семки. Дворовые собаки хрипло лаяли вслед, пару раз по дороге проезжал ржавый мотоцикл с безумным механиком дядей Серёжей, любившим все накопления тратить на драгоценную солярку и наматывать круги по улочкам.
Затем прошли по узкому мостику над трамвайными путями, свернули в тёмный узкий проулок, расположенный между двумя большими складами и закончившийся большой мерцающей голограммой:
Вместо твёрдого знака стоял мягкий. Рядом с голограммой на стенке кто-то написал «Аркадий Степанович – подлец».
Перегородка становилась всё ближе, она нависала стометровой полупрозрачной стеной над посёлком, затеняя местность от солнышка. Это были последние, окраинные кварталы городка, который протянулся трёхкилометровым куском по круглой корме «Тавды». Впереди, за перегородкой был Грузовой Отсек, занимающий две трети корабля. Пятнадцать квадратных километров неизвестности.
Раньше там располагалась заводская территория, где в принтонных бассейнах выращивали и собирали корабли меньших размеров. Семён родился во времена Большого Ремонта, как называли его местные, когда «Тавду» переделывали из станции в грузовое судно. Гопник был за Перегородкой всего пару раз в раннем детстве, и содержимое груза для него, как и для большинства «гражданских», чаще всего оставалось неведомым. В полёте груз тщательно охранялся службой суперкарго, а во время разгрузки и погрузки Перегородка поднималась, смыкаясь с верхом, и закрывала горожанам обзор.
– Если не ошибаюсь, судрь, мы везём лес? Мы же закупили каких-то хитровызвездовных высокоманёвренных востроскруч, – зачем-то спросил Семён, перестав от волнения лузгать семки. Все в посёлке и так знали, что лес, но лишний раз спросить было не лишним.
– Его, голубчик, его. Лес. Впервые. Это в прошлых рейсах мы возили руду, воду и песчаники, а лес везём впервые.
Охранник-матрос,
– Господин любезный! – воскликнул Вован. – Мы с коллегой прибыли по рекомендации службы суперкарго, помощника экспедитора…
Матрос провёл сканером, рявкнул:
– Ничего не знаю! Не пущу! У приятеля твоего пропуск есть? Нет? И сам ты Кандидат в младшие. Не велено.
Семён приуныл, огорчённо бросил опустевший кулёк на землю и собрался идти, но Вован остановил его, достав из кармана синюю полукруглую мобилу, которая имелась у каждого из гопников.
– Не переживай, мой друг. Сейчас мы сделаем звонок Син Хун Пину, моему непосредственному руководителю. И он проведёт нас в грузовой отсек.
Гопник (устаревшее – гопы, множ. гопота) – малая космическая народность [1], этносоциальная группа внутри народов Восточного Рукава, выделяемая в силу культурной и языковой специфики. Первоначально (в 22 веке) проживали в районе Московско-питерского Порубежья (ныне – Центральное Порубежье или Порубежье Пяти Планет) [2] в астероидных, орбитальных поселениях и космических городах, позже расселились по всему Сектору Московского Транспортного Протокола, от Центрального Порубежья на западе до известных окраин Дальнего Востока. (…) Согласно официальным документам Московской Империи [4], слово «гопник» обозначало лицо, принадлежащее к рабочее-инженерному сословию и имевшее особые права и обязанности инженера на кораблях и станциях класса размерности больше пятого. В период расцвета численность граждан Империи, относящих себя к гопничеству, достигала ста двадцати миллионов человек, в настоящее время, в силу ассимиляции и разрушения естественной среды обитания численность гопников Уральского Союза Планет составляет не больше семисот тысяч, Суздальской Империи – триста, Великой Бессарабии – двести тысяч. В ходе гражданской войны гопнические поселения стали (…) Точное происхождение современных гопников остаётся предметом дискуссий. По версии лингвиста В.А. Брекоткина [источник не указан 23 года] понятие «гопник» (…)(по материалам Галактопедии)
5. Син Хун Пин
Син Хун Пин оказался худощавым ни то корейцем, ни то китайцем в чине помощника экспедитора. Помэкспедитора в иерархии суперкарго – не самая паршивая должность, ведь до того, чтобы стать помощником, нужно было сначала проработать несколько лет младшим помощником, а перед этим окончить в училище курсы кандидатов в младшие помощники экспедитора, которые Вован, к примеру, провалил. Помэкспедиторов на судне было всего около полусотни. Экспедиторов и старших экспедиторов – пара десятков. Столько же, сколько и менеджеров.
В общем, Син Хун Пин осознавал свою важность. Московский космический он знал хорошо, но резкость в окончаниях и через раз выговариваемая буква «р» казались неприятными. Помощник экспедитора заложил руки за спину и вышагивал перед парнями, по струнке вытянувшимися на крохотной площадке между складом и Перегородкой.
В самом начале инструктажа «Тавду» тряхнуло ещё разок, на этот раз с лёгким продольным ускорением.
– О! Поплыли, – Син Хун Пин слегка испугался и схватился за стенку.