Космогон
Шрифт:
– Получается, вы против меня? – не меняя тона, спросил у Вавилова Владимир Владимирович.
– Ну что вы, Влади…
– Шучу-шучу. Не имеет значения, где вы сидите, игра для всех одна. Ангела, я всегда говорил, что терпение у вас истинно ангельское. Илья Львович, бросайте кости, ваш ход.
– А фишка? – осмелился спросить Вавилов. – Где моя фишка?
– Сначала ход. Фигура появится позже. Или не появится.
– А деньги?
– Хороший вопрос, – похвалил Владимир Владимирович. – Своевременный. Вы слышите, Барак? Игрок интересуется, где деньги. Вы слишком медленно рисуете,
Вавилов подался вперёд, высматривая, у кого взять.
– Не там ищете, – сказал ему Владимир Владимирович. – У нас правило такое: банкир всегда справа.
Илья повернул голову, куда указано было, и у него позеленело в глазах. Пачки взял одну за другой; не зная, что с ними теперь делать, рядком разложил перед собою на столе.
– Ну же, – подбадривали его. – Теперь кости. Не стесняйтесь. Нужно кинуть.
Костяные кубики глянули на Илью Львовича чёрными глазницами. Он покачал их в руке, осторожно бросил на игровое поле. Кубики стукнулись друг об друга с треском, покатились, замерли, остановившись на изображении арестанта за решёткой.
– Неважный ход, – прокомментировал Владимир Владимирович. – Ноль-ноль.
– Ватерклозет, – проговорили из тьмы.
– Шутки в сторону, Дэвид, – одёрнул его Владимир Владимирович, – дело серьёзное. Почему всё время так получается? Деньги есть, фигура есть, но стоит кому-нибудь из наших сделать ход, – или в тюрьму загремит, или вот так вот на месте топчется, спуская все деньги в сортир. Что-то не так с игрой, надо менять правила, нам они не подходят. Возьмём хотя бы… Кого? Ну, хотя бы господина Вавилова. Не отворачивайтесь, Илья Львович, мы всё равно всё про вас знаем. Чем человек занимался? Соотечественников травил чёрт знает чем, обирал их, а когда поднакопил деньжат, вышел на международный уровень. И не с чем-нибудь, а с этим своим «унитрансом». Суррогатная пища… Не перебивайте, Барак, я знаю, что вы хотите сказать. Да, численность населения растёт, покупательная способность в развивающихся странах…
Голос Владимира Владимировича звучал глухо, как сквозь слой ваты. Перед глазами мутилось у Вавилова, он крепился, но монотонное бубнение о показателях роста экономики и снижении подушного дохода… поголовье крупного рогатого… росте потребления… социальном расслоении… интеллектуальной дифференциации… Голова от нудятины этой зачугунела, держать её не было возможности, и Вавилов сдался – откинулся на спинку кресла. Перед глазами то ли лампа синяя повисла, то ли Земля. За миг до того как сон сморил Илью Львовича, ему пригрезилось, что купоросное, в пегих разводах яблоко катается по чёрной тарелке. «Либрация-вибрация», – подумал Вавилов и заснул.
Выписка из журнала обрезки побегов (hacked by WPTranslator)
Думовед: Исследование популяции выполнено. Классификационные данные популяции: планетарная, гравизависимая, энергозависимая, паразитического типа, разобщённая, расслоённая, вертикально-управляемая. Социально неравноправная, с ролевой специализацией.
Хранитель: Записываю.
Думовед: Необходимы установочные данные для синтеза личности.
Хранитель: Половая принадлежность модели думотерия: плодотворник или оплодотворитель?
Думовед: Плодотворник.
Хранитель: Ролевая направленность синтетической личности: партнёр, противник, нейтрал? Степень соответствия роли?
Думовед: Идеальный партнёр.
Хранитель: Оптимальные параметры модели…
Конец выписки
Поимка
Болела затёкшая шея. Вавилов пошевелил головой, зевнул, потянулся с хрустом. Некоторое время пытался понять, почему спал в кресле, почему в спальне потолок чёрного цвета и откуда взялась такая, в виде синего полумесяца, лампа. Потом припомнился ему давешний бред. Илья выпрямился, оглядываясь по сторонам.
На веранде темно было, пусто, безлюдно; пол мертвенно отсвечивал, и лежали на нём блёклые тени. Сколько прошло времени, не понять.
– Но выспался я неплохо, – заметил бодрым тоном владелец лунного ресторана, бросив украдкой ещё один короткий взгляд на кресло по другую сторону стола. Почудилось… Нет, просто игра теней. Ни один из игроков в «Монополию» не дождался пробуждения Вавилова. Нельзя сказать, чтобы Илья Львович расстроился по этому поводу.
– Долго я спал? – спросил он, глянув на Землю. Если и сместилась она, простым глазом не заметишь.
Илья вылез из кресла, покряхтел, разминая конечности. Не только шея затекла, всё прочее тоже. Под глазами набрякли мешки; судя по ощущениям, отросла щетина. «Не щетина даже, а борода, но бриться что-то не хочется», – лениво думал Илья, прислушиваясь к звукам, доносившимся снизу. Ничего предосудительного не услышал, всё, как и должно быть – «фанера».
– Позавтракать, что ли?
Есть не хотелось, но не сидеть же сиднем.
Спускаясь, он похлопывал ладонью по перилам и свистел под нос. Сунулся в коридор, намереваясь умыться перед завтраком, но махнул рукой, передумал. Лень.
– Псш-ш! – шипением встретила его призрачная кофеварка.
«Два эспрессо… – гомонили голоса – Тебе с сахаром?.. Садись, я сам принесу… Вон столик свободный».
Вавилов оскалился, зашипел сквозь зубы. Злость подступила к горлу. Заигранная пластинка.
– Псш-ш! – кофеварка.
– Дзинь-стак-стак-стак! – ложечка по чашке, размешивая сахар.
– Виэ-э! – дверь.
– Дранг-драу-р-р! – мотоциклетный на улице двигатель.
– Иэ-э! Бдум! – снова дверь.
«Фрфс-ха-ха! О-о!.. По спинке похлопать, зая?.. Короч, три пива нам, орешки солёные. Кто играет сегодня?.. Зая, салфетку возьми…»
Илья заметил вдруг, что стоит перед пультом медиацентра, сжимая в руках стул. «Что это я? – подумалось ему. – Раздолбать его хотел?»
Сзади постучали по стойке монеткой.
– Кхе! – кто-то кашлянул и: «Ц! Ц! Ц!» – опять монеткой.