Космология монстров
Шрифт:
Он достал из кармана визитную карточку, но спрятал прежде, чем она успела ее рассмотреть.
– И это все? Больше ничего не сказали?
Гарри покачал головой.
– Они не хотят ставить преждевременные диагнозы. Говорят, может быть все, что угодно, поэтому лучше подождать, пока не узнаем больше.
Своим ответом он словно дал ей разрешение притворяться, будто все нормально. И если моя мать ухватилась за эту возможность слишком рьяно, то я не могу ее за это винить.
Теперь, с опозданием на несколько недель, она купила домашний тест на беременность и использовала
Она потерла руками живот в том месте, где, по ее представлению, плавал я, делясь на клетки и обретая массу и форму. «Прости, малыш», – пробормотала она. Жаль, что я не мог ответить ей тогда, успокоительно приложив руку к стенке ее чрева изнутри. Я продолжал жить в счастливом неведении своего идеального маленького мирка, а не там, где она сидела в отчаянии.
И я оказался не единственной тревожной новостью, свалившейся на плечи Маргарет. За пять дней до Хэллоуина ей позвонила Уилма Кэбот из приемной комиссии Техасского университета в Вандергриффе и сообщила, что чек за вступительный взнос отклонен.
На грудь Маргарет опустился холодный камень.
– Я уверена, что здесь какая-то ошибка…
– Возможно, – ответила Уилма, и от вежливой доброты ее голоса Маргарет стало еще холодней. – Но факт остается фактом: ваш вступительный взнос к нам не поступил.
– Значит, мое заявление не рассмотрят?
Как чек мог быть не оплачен? На балансе ее чековой книжки лежала почти тысяча долларов.
А вступительный взнос – всего лишь десять долларов.
– Ну что вы, мэм, – успокоила ее Уилма. – Если вы сумеете представить действительный чек или оплатить наличными до конца ноября, то мы дадим заявлению ход.
Маргарет пообещала лично приехать с деньгами через пару дней, поблагодарила Уилму и повесила трубку. Затем подошла к столу, где они хранили квитанции, и просмотрела все за последние несколько месяцев. Насколько она могла судить, расходы сходились верно.
Гарри вернулся домой поздно, около половины седьмого, на грузовике Рика. Вместе они загнали машину задним ходом на подъездную дорожку, причем Рик вел, а Гарри подавал ему команды, встав коленями на пассажирское сиденье. Когда Маргарет открыла дверь гаража, они вдвоем выгружали из кузова полированный серебристый гроб.
– Что это такое, черт возьми? – спросила она.
– Привет, Маргарет, – ответил Рик.
Он выглядел смущенным, словно его поймали за чем-то дурным.
– Погоди, Рик, – сказала она и вновь посмотрела на Гарри. – Я думала, ты собираешься строить гроб своими руками.
– У нас почти не осталось времени, – ответил Гарри. – Так будет проще.
– Сколько он стоил? – спросила Маргарет.
– Нисколько, – сказал Гарри, но Рик опустил взгляд от неловкости, и тогда ее супруг добавил: – Я взял его в городском общественном театре.
– И они просто позволили тебе его забрать?
– О господи, да! – ответил Гарри.
– Сколько?
– Сто долларов.
– Гарри!
– Что? – сказал он. – Потом я отдам его в школу, в драматический кружок. Дэниел Рэнсом обещал помочь организовать людей на входе. Если он задержится в нашем районе, то через несколько лет займет важную часть в жизни Сидни. Она наверняка захочет играть в пьесах. – Гарри смотрел на ее реакцию, и она, похоже, ему не нравилась. – В чем дело, вообще?
– Мне сегодня позвонили из университета, – ответила она. – Мой вступительный чек отклонен.
– Неужели?
Маргарет не могла понять, искреннее или притворное удивление отобразилось на его лице.
– Мы с тобой договаривались! – напомнила она. – А теперь наши чеки не проходят, и ты тратишь целое состояние на реквизит на один вечер, чтобы наш сосед провел два или три часа в качестве билетера?
– Ты можешь успокоиться? Мне заплатят в пятницу. Позвони в университет и скажи, что принесешь чек в следующий понедельник.
– Не в этом дело, – сказала Маргарет. – Ты не должен разбазаривать деньги за моей спиной. Это неправильно!
Гарри провел обеими руками по волосам.
– Деньги уже потрачены, Маргарет. Прости, что все эти годы я поддерживал тебя и уговаривал вернуться в колледж, а ты сидела на жопе ровно и ни черта не делала! Уж прости, что спустя более чем десять лет ожидания я решил сделать хоть что-то для себя, и мне очень жаль, что это вдруг совпало с твоим внезапным интересом к образованию. Я уже предложил решение проблемы, так скажи мне, чего ты от меня еще хочешь?
Еще полгода назад ее полностью устраивала их жизнь. Ей нравилось беспокоиться о муже, чувствовать незамысловатую, но однозначную любовь к нему и всем сердцем надеяться, что он не заболеет и не сойдет с ума. Она даже не думала решать, что лучше – привносить еще одного ребенка в эту распадающуюся семью или отпустить его обратно в эфир. Она хотела высказать все это ему в лицо, но не смогла подобрать нужных слов.
– Ничего, – ответила она. – Я больше от тебя ничего не хочу.
В младенческом возрасте Юнис своей бессонницей доводила мать до безумия. Пока ей не исполнилось два года, мама порой не могла уложить ее целую ночь. Но, как мне кажется, Юнис даже тогда не научилась спать. Она просто приспособилась развлекать себя сама, разглядывая книги и обучаясь чтению при свете фонарика. А иногда, дождавшись, когда все уснут, она прокрадывалась в гостиную и смотрела там телевизор.
Но после того как папа купил для нее «Commodore 64», она позабыла о телевизоре. В течение нескольких недель она играла в игры, подаренные ей папой, но быстро устала от простых повторяющихся заданий – вроде подбора слов к изображениям, решения несложных математических задач или борьбы с драконами и космическими кораблями – и стала учиться печатать в текстовом процессоре. Она писала по ночам, стараясь не щелкать клавишами слишком громко.