Космопорт
Шрифт:
Переглядываемся. Линдон кивает на меня.
— Нет. На Байконуре будут работать только сотрудники Агентства и аффилированных с нами структур. Мистер Крейн имеет в виду, что мы будем закупать у вас стройматериалы, металлопрокат, продовольствие. К нам потянутся транспортные потоки, большегрузные автомобили, эшелоны. На них и фирмах, снабжающих нас всем необходимым, может работать кто угодно. Прежде всего, конечно, граждане Казахстана. Космодром будет запускать ракеты в космос, но сам-то он не в безвоздушном пространстве находится. Впрочем, не исключено, что казахстанские фирмы будут привлечены
Делаю паузу. Для лучшего понимания говорил по-русски, но Линдон морщится.
— Вы пока подумайте, а я мистеру Крейну кратко переведу, что вам сказал.
После рабочей паузы Линдон продолжает программировать казахов в нужную сторону:
— Итак, друзья мои. Считаю вопрос о передаче комплекса «Энергия-Буран» за один доллар решённым…
В короткую паузу никто не вклинивается, казахи помалкивают.
— Но это не всё. Это только первое условие для того, чтобы Агентство Вика пришло на Байконур. Мы предлагаем вам выдать кредит Агентству, — Линдон делает паузу, а затем наносит главный удар: — В размере не меньше миллиарда долларов физическим золотом. Из вашего золотого запаса.
Это предложение натурально действует подобно мощному сотрясающему удару. Казахи недоумённо переглядываются: «Как? Мы должны что-то платить?».
— Нет. Это не плата Агентству за то, чтобы они пришли, — Линдон улавливает настроение казахской стороны. — Я же сказал: кредит! Причём на очень вкусных условиях. Скажем, десять процентов годовых. Первые пять лет, — за меньшее время Вик вряд ли успеет, — без капитализации процентов. В соответствии с нынешними ценами на золото это примерно десять тонн. Через пять лет Вик вернёт вам пятнадцать тонн тем же физическим золотом.
— А если не успеет? — робко спрашивает кто-то из замов Бисимбаева.
— Тогда он капитализирует накопленные проценты, и в дальнейшем они будут начисляться уже на пятнадцать тонн. Так что ему будет выгодно рассчитаться с вами вовремя.
Пока казахи пребывают в ауте от такого предложения — интересно почему, вроде наши им что-то такое говорили, — Линдон продолжает долбить:
— Чувствую себя очень странно, — признаётся он, — объясняя вам очевидные выгоды такого предложения. Никто вам таких условий вложения денег не предоставит. В мире сложилась такая ситуация, что даже скромные три-четыре процента считаются привлекательными.
— Нам российская сторона во время прошлого визита говорила о возможности кредитования у нас, — вспоминает министр.
— И вы до сих пор думаете?! — поражается Линдон.
— Но почему тогда вы настаиваете на этом предложении, если оно выгодно нам, а не вам? — х-ха! Министр додумывается до здравого вопроса.
Но ответ у Линдона есть:
— Потому что нам оно тоже выгодно. Прежде всего вашим участием в проекте. У вас появляется заинтересованность в успехе. Только при таком благоприятном отношении властей можно вкладывать серьёзные средства. По-настоящему серьёзные. Кстати, именно так мы поступили с русскими, привлекли их деньги, хотя они нам особо не нужны. И ваши не нужны сами по себе. Нам нужна ваша заинтересованность в проекте, вот наша выгода.
После короткой паузы, затраченной на стакан минералки, Линдон начинает песнь имени Остапа
— Не имею права, не уполномочен раскрывать вам размер наших инвестиций в Агентство. Но деньги гигантские. Русская добавка — это лёгкий салат к большому обеду, а ваш вклад — маленький десерт. И без того и другого мы можем обойтись. Если вы нам откажете, мы уйдём на чисто русскую территорию, и огромные миллиарды будут вложены туда. А Байконур захиреет. Если пойдёте навстречу, Байконур вновь станет космодромом номер один в мире. Там возникнут современные ворота в космос, высокотехнологичный научно-производственный комплекс. Кстати говоря, экологически абсолютно чистый. Вик — яростный сторонник водорода, как основного ракетного топлива. Я прав, Вик?
— Да, — киваю. — В небольших количествах будет использоваться керосин. Для маленьких маневровых двигателей.
На этом первый акт заканчивается. Время обедать. Казахи уже по дороге в столовую кучкуются, озабоченно переговариваются, наши выглядят слегка озадаченными. Появление новой фигуры не новость, в общих чертах обговаривали, но Линдон сумел их удивить. Разница в подходах потрясающая. Российские дипломаты вежливы, аккуратны и осторожны, Линдон — бесцеремонен и нахрапист.
21 апреля, понедельник, время 14:00.
Казахстан, Астана, дом правительства.
Сидим кто где. Мы вчетвером — Линдон, Родионович, Марк и я — в холле, в креслах. Остальные наши — кто где, в основном в зале заседаний кучкуются. Казахи на вопросы загадочно улыбаются и просят подождать.
Марк что-то перетирает с Родионовичем, мы с Линдоном чуть поодаль о своём.
— Наша общая знакомая, — говорит Линдон почти на ухо, — очень желает заполучить это золото. Оно нам очень поможет. Настолько, что мы сможем привлечь ещё несколько миллиардов. Интересная ситуация складывается, Вик. Один миллиард золотом запросто притягивает к себе три-четыре миллиарда обычных фиатных денег.
Киваю.
— Ситуация ведь может сложиться так, что нашего объёма финансирования тебе не хватит?
— Теоретически — да. Какое-нибудь потрясение глобального масштаба может пошатнуть мои планы. Вроде катастрофического падения курса того же доллара. Но как только прочно встану на орбите, меня ничто не остановит. Только ядерный удар по Байконуру.
— Ого! — Линдон смеётся.
— Линдон, а вы точно американец? — давно хотел спросить. — Почему помогаете фонду и мне? Мой проект — прямой конкурент «Space-X» и НАСА.
— НАСА, друг мой, прогнило насквозь. Отсутствие конкуренции отражается на нём самым фатальным образом… О! Это кто?
Тоже замечаю. И сразу понимаю, что Линдон сумел достучаться до казахов, до самых глубин их жарких и пылких сердец.
— Это президент, Линдон! Президент Республики Казахстан.
22 апреля, вторник, время 18:40.
Астана, отель «St. Regis Astana», номер мистера Крейна.
— Вот! — вытаскиваю из пакета красивую бутылку повышенной ёмкости 0,7. — Завтра утром улетаете, сделали большое дело, поэтому сегодня можно.