Косморазведчик. Атака
Шрифт:
— Как бы то ни было, появился хоть какой-то просвет.
— Информация, без сомнения, обнадеживающая. Пока «Стремительный» будет делать своё дело, попробуем и мы здесь что-нибудь разузнать. Возможно, что-то даст поход в Ургению и Турингию.
Сегодня день добрых новостей. У нас для вас тоже есть хорошая новость: у нас с Роэной будет ребенок.
Гэда и Задар бросились целовать сначала дочь, потом Странника. Когда все немного успокоились, Гэда спросила:
— А что вы думаете в отношении малышей, оставшихся сиротами? — Все сразу поняли, каких малышей она имеет в виду.
— Возьмем
Еще один визит состоялся вечером. Прибыл генерал Гурам.
— Пришел попрощаться. Вы ведь завтра выступаете.
— Присаживайся, дружище. Выпьем по стакану вина на дорожку. Ну, как? Ты доволен новым назначением?
— Как тебе сказать… Честно говоря, хотелось бы пойти с вами. С другой стороны, это, конечно, большая честь для меня. Ты был прав, когда предсказывал мне быстрый взлет на вершину пирамиды.
— Ты заслужил его, поступив в тот момент по совести и в соответствии со здравым смыслом.
— Хотя бы сейчас ты можешь рассказать, как тебе тогда удалось провернуть все это с Гобелоном?
— У нас на родине есть хорошая поговорка, генерал: «Меньше знаешь — крепче спишь». Пусть это останется моим небольшим секретом.
— Ну, как знаешь, — немного обиженно произнес Гурам.
— Не обижайся на него, Гурамчик, — вступила в разговор Роэна. Он и мне не всегда все рассказывает. Ужасно скрытная личность. Давайте лучше выпьем.
— Не могу отказать такой женщине, тем более по такому поводу.
— Как настроение у Аттира Бранга?
— Весь аж светится. Наконец-то он занимается тем, чем хотел заняться все последние годы.
— Талантливый полководец. Его тяжелая пехота проявила себя в сражении просто великолепно.
— Это верно. Я ведь был в засаде на левом фланге, и все разворачивалось на моих глазах. Как они дрались! Это надо было видеть.
— Еще бы. Корпус Аттира положил перед собой чуть не половину армии цзунов.
— Он говорит, что с такими войсками он готов сражаться хоть со всеми силами ада.
— Цзуны не слишком уступают этим самым адским силам. Боюсь, без еще одной трепки они не успокоятся. А, в общем, тебе повезло с твоим правителем. Умный вождь и хороший человек.
— Да грех жаловаться. Выпьем ещё?
— Давай. Удачи тебе.
Глава двенадцатая
На следующий день регулярное войско выступило в поход.
Первую неделю не произошло ни одной стычки с неприятелем. Баксты и ольмеды сидели на хвосте у отходящих цзунов и корректировали направление продвижения войсковых колонн.
Войска продвигались, используя принцип римских легионов и каждый раз обустраивая для ночевки укрепленный лагерь. Для этого вперед высылались специальные отряды, загодя готовившие ночлег. Это позволило избежать крупных неприятностей, когда на восьмой ночевке цзуны предприняли еще одну попытку атаковать, на этот раз в темное время. Им удалось, применив пластунов, бесшумно снять ночные разъезды дружественных кочевников.
Далеко за полночь в расположении бакстов и ольмедов, вольно расположившихся вне пределов укрепленного лагеря, послышался шум, быстро переросший в характерный рев ожесточенного
Командир цзунов верно оценил ситуацию и приказал своим воинам штурмовать лагерь в пешем строю. Цзунов было много, очень много. Как потом выяснилось, более шестисот тысяч. В ночной тьме арбалеты были малоэффективны, хотя не потухшие еще костры бакстов и ольмедов и давали некоторую подсветку. И все же кое-где цзунам удалось прорвать периметр, и Ричард спешно выдвинул навстречу прорвавшимся резерв из корпуса Роэны.
Кавалерия стояла в центре лагеря и пока никакого участия в битве не принимала.
Мастера рукопашного боя гвардейского корпуса быстро восстановили положение. Уже целый вал мертвых и агонизирующих тел окружил лагерь по периметру, но цзуны все лезли и лезли, не считаясь ни с какими потерями. Костры начали гаснуть, и эффективность арбалетной стрельбы сошла почти на нет. Прорывы периметра стали все более частыми, и Ричард вновь и вновь слал подкрепления на опасные участки. Он также послал на периметр тех из кавалеристов, кто прошел обучение в корпусе пехоты, включая всех своих оперативников. Невиданная по накалу и ярости битва кипела под светом звезд, где противники с трудом угадывали силуэты своих врагов. Ричард даже стал опасаться, что ему придется задействовать для сдерживания врага спешенную кавалерию.
Но тут, наконец, забрезжил рассвет. Ричард Львиное Сердце ждал этого, и едва небо начало сереть и фигуры сражающихся стали различимы, приказал подать сигнал к построению. Свет позволил резко активизироваться арбалетчикам, и вскоре весь периметр лагеря очистился от живых цзунов. Прозвучал сигнал к атаке, и через быстро открытый проход неудержимо покатился стальной поток сначала тяжелой, а затем и легкой кавалерии. Тяжелая пехота осталась в лагере. Ожесточенное сражение продолжалось до обеда. Цзуны бились упорно, но таранные удары рыцарской конницы раз за разом сокрушали их строй, а действия легкой кавалерии всякий раз эффективно дополняли действия закованных в сталь всадников. К обеду, понеся огромные потери, цзуны сначала дрогнули, а затем побежали, оставив на поле боя около двухсот пятидесяти тысяч убитых.
Союзные войска тоже понесли серьезные потери. Сыграла свою роль ночная темнота. Почти полностью погибла та часть нерегулярной кавалерии бакстов и ольмедов, что находилась в момент нападения вблизи лагеря — более двадцати тысяч человек. Семь тысяч убитыми и ранеными потерял корпус тяжелой пехоты, две тысячи — гвардейский корпус Роэны, пятьсот человек — корпус тяжелой кавалерии и пять тысяч — корпус легкой кавалерии. Однако войска союзников не потеряли ни боевого духа, ни основной ударной мощи.