Космос
Шрифт:
Саша потерялась, стоя в спешащей толпе, в конце рабочего дня, на подходе к людному перекрёстку, рядом с Антоном, по костюму которого лилась вода, впитываясь в спину и плечи. Подумала о том, что, должно быть, у неё размазалась тушь, и может ли она выглядеть ещё ужасней, чем выглядит сейчас.
Она потерялась в ощущениях и запахе дождя в мегаполисе, вперемешку с парфюмом, и никогда не чувствовала себя настолько несчастной. Антон подошёл совсем близко, нагнулся под её рост, убрал спутавшиеся пряди от лица Саши, протёр большими пальцами под глазами, внимательно
Мягкие губы, не настырные, нежные и ласкающие, накрыли её рот, начали играть, слегка надавливая, раскрывая, проникая, не нагло, не заявляя права, а так, что Саше самой захотелось ответить, открыться. Втянуть вкус и мягкость, спровоцировать на глубокий, чувственный, долгий поцелуй. Она цеплялась за плечи, хотя точно знала — даже если сейчас она лишится чувств, он успеет её подхватить и удержит с такой же лёгкостью, с которой обнимал, и твёрдостью, с которой целовал.
— Пойдём, — прошептал, ещё раз легко коснулся губ губами и повёл за руку в машину.
Саша, промокшая, жалкая, просеменила и остановилась у двери.
— Я тебе испачкаю сиденья, — с сомнением глянула на светлую обивку из натуральной кожи.
— Существует химчистка, — улыбнулся и легко подтолкнул в салон. Сел рядом. И стал смотреть, Саше показалось, любоваться.
Даже не стала спрашивать, куда они едут, зачем. Какая разница?
Она капитулировала. Она позволила себя поцеловать, и это убило последние силы и надежду на то, что она выберется из этой истории без серьёзных потерь.
Антон говорил, что был в Корее всё это время, рассказывал какие-то легенды, местный фольклор, смешил Сашу, усыплял её бдительность, будто он и вправду был самым обычным парнем, ничем не отличающимся от инструктора по вождению или менеджера по продаже на овощной базе. С ним было легко, он усыплял Сашину бдительность, уговаривал её сопротивление, умурлыкивал её зажатость. Саша начинала улыбаться, а то и смеяться. Легко забывалось, что она всего лишь Сашка Савельева, а рядом с ней Антон Геннадьевич Стрелецкий. Когда он передразнивал какого-то корейца, он не был похож на Геннадьевича.
Антон. Он был Антоном. Смешным. И Саша начинала беспокоиться о странных и глупых вещах.
— А тебе голове не холодно? — вдруг спросила. — Под дождём.
— Холодно, — засмеялся. — Зато сохнет быстро, — провёл рукой по влажным Сашиным волосам. У меня даже фена нет… представляешь?
— Полотенце есть? — почему-то даже не удивилась реплике.
— Полотенце есть, — отрыл дверь машины — они заехали в отдельный гараж, — и повёл в лифт, минуя пункт охраны.
— Какое жалкое зрелище, — Сашка оглядела себя зеркале, в лифте с хромированной отделкой, яркой подсветкой, зеркальным потолком.
— Прекрасное зрелище, — Антон улыбнулся и вывел Сашу на нужном этаже.
С одной-единственной квартирой, вход в которую был через аллею с комнатными растениями, ухоженными, как в ботаническом
Первое, что увидела Саша, было освещение, потом цвета, белый, чёрный и оттенки коричневого. Натуральные материалы и простор. Вся квартира Саши была меньше холла, куда они вошли. Саша посмотрела под ноги, как нелепо смотрелась её обувь на дорогом паркете.
— Мне разуться? — для чего-то спросила.
— Конечно, — просто ответил Антон, — и колготки сними.
— Колготки? — удивилась.
— Ты промокла, — улыбнулся.
Саша покорно протянула ногу, потом вторую, стояла ровненько, не дыша, пока Антон снимал с неё колготки. Специально медленно, задержавшись руками не только на талии и ягодицах, но и у коленок, с обратной стороны, у щиколоток.
Было неудобно, что Антон присел на корточки, поглядывает снизу вверх и сосредоточено спускает по Сашиным ногам капрон. Неудобно, но приятно до дрожи в коленках. Переступила с ноги на ногу и почувствовала, как взлетает вверх. Антон поднял её легко, как будто она ничего не весила.
— У тебя же тёплые полы, — попыталась пошутить, болтая ногами в воздухе.
— Угу, — согласился, пока Саша пыталась оглядеться по сторонам, куда её несут.
Оказалось в спальню.
Огромная кровать занимала большую часть комнаты, ковёр между кроватью и окном — в цвет покрывала и гардин. Разница в тканях и текстурах создавала эффект солнечного света, пробивающегося из окна, и делала помещение тёплым. Потолок невообразимо высокий, с рядами ламп, установленных плавными изгибами. Много простора, бьющая по глазам роскошь, сбивающая с ног, при этом ощущение тепла и домашнего уюта. Дизайнер был мастером своего дела.
— Соскучился, — проговорил Антон и улёгся рядом, сграбастав в объятья, прижимая к себе.
Саша тут же почувствовала, насколько он соскучился.
— Что, ни одном симпатичной кореяночки не подцепил? Или корейца? — не смогла удержаться от подколки.
— Глупая, — только улыбнулся в ответ.
А Саша млела от поглаживаний и поцелуев, от дыхания и парфюма, от ощущения собственной беспомощности, от собственного страха и предвкушения боли. Инстинкт самосохранения отключился, уступая место другим инстинктам, более актуальным на данный момент. Она предчувствовала, что потом ей будет больно, знала это наверняка и почему-то хотела этой душевной боли.
Почувствовала губы на своих, язык, открылась навстречу, ощущая стон, поглаживание, вкус и невыносимую нежность, растёкшуюся по всему телу.
Саша не знала, что поцелуи могут быть такими. Такими разными, такими долгими, такими глубокими, поверхностными, лёгкими, лишающими дыхания и дарящими его одновременно.
У Антона кружилась голова, ему не хватало воздуха, казалось, единственным доступным источником кислорода была Саня, её податливые губы, растерянный взгляд и мягкая улыбка. И знакомый запах, чего-то сладкого, родного. Ромашки.