Коснись меня огнем

Джордан Николь

Во дворе стояла богатая двухосная черная коляска с закрытым верхом и с гербом на дверце. Конюхи дружно бросились запрягать четверку лоснящихся гнедых коней, а форейтор залез на левого коренника. Лорд Линден направился к коляске, но, когда Блейз поняла его намерение, у нее все похолодело внутри.

— Я не могу сесть с вами в закрытый экипаж.

— Это еще почему?

Она замешкалась — это возражение плохо согласовывалось с ее выдумкой о том, что ей терять нечего.

— Моему суженому не понравится, если я поеду

с незнакомым джентльменом в закрытом экипаже, — наконец с трудом выдавила она.

— Сомневаюсь, чтобы ему понравилось и то, что я целовал вас, но я что-то не заметил, чтобы вы сопротивлялись.

Она посмотрела на него и увидела, что его синие глаза внимательны, а блеск придает им подозрительно насмешливый вид. Он знает, что она сочиняет.

— То совсем другое дело. Я была в безвыходном положении.

— Слово чести, я не посягну на вашу добродетель, — произнес он голосом, который странно напоминал ей тепло его рук, когда они лежали у нее на плечах. — Обещаю, не сделаю даже попытки поцеловать вас.

Блейз изо всех сил старалась не обращать внимания на его соблазнительные уговоры.

— Вам нет нужды сопровождать меня.

— Я думал, мы уже договорились. Я не отпущу вас одну. — Однако скорее всего он понял, что она искренна в своем нежелании, потому что перевел взгляд на коляску. — Кажется, мы стоим перед дилеммой. Вы не можете ехать, я не могу идти. — Он посмотрел на кучера, сидевшего на облучке: — Граймс!

— Да, милорд.

— Будь добр, спустись — поедешь внутри. — Внутри, милорд?

— Я возьму вожжи. Дама желает ехать на облучке. Блейз мысленно выругалась. Похоже, лорд Линден не хочет смириться с ее отказом. Но надо признать, в его предложении есть разумное начало. Если она согласится, ей не придется долго идти пешком, и, кроме того, в этом случае она наверняка нагонит табор Миклоша еще сегодня, до того как стемнеет: цыгане прошли через Уэр немногим более двух часов назад. Да и путешествовать в компании Линдена спокойнее. Одинокая женщина, идущая пешком по дороге, подвергается множеству опасностей.

Блейз вздохнула и сдалась. Она избавится от этого настойчивого джентльмена, как только доберется до табора. — Хорошо, милорд. Вы очень добры.

Камердинер по имени Уилл с насупленным видом помог ей залезть на облучок, а помогая хозяину, он насупился еще больше. Блейз заметила, что ее спутник сморщился от боли, с трудом карабкаясь на место рядом с ней, но не знала, что сказать на это.

Он уселся, взял вожжи, хлыст и стал ждать. Когда конюхи запрягли четверку, а два выездных лакея в ливреях заняли места на запятках, лорд Линден повернулся и спросил:

— В какую сторону?

— В сторону Лондона, думаю.

— Вы не уверены?

— Моя те… — Блейз внезапно замолчала, понимая, что едва не проговорилась. Она хотела сказать, что экипаж тетушки проехал табор Миклоша утром того же дня,

двигаясь в противоположном направлении. — Я видела свой табор утром, они двигались в направлении Лондона, но, вполне вероятно, позже могли куда-нибудь свернуть. Придется останавливаться на всех перекрестках и проверять, куда они поехали.

Лорд Линден скептически приподнял бровь, но вслух сказал только:

— Что ж, неплохо.

Он отпустил тормоз, натянул вожжи и тронул коляску с места.

Когда они выехали на дорогу, стало не до разговоров. Свежие, хорошо отдохнувшие лошади быстро оставили деревушку Уэр позади и резво потянули коляску по направлению к Лондону меж зеленых выпасов и перелесков в осеннем убранстве. Первое время Блейз крепко держалась за поручень на облучке, но, увидев, что лорд Линден уверенно правит экипажем, немного успокоилась и с наслаждением стала смотреть по сторонам. Прохладный сентябрьский ветер приятно освежал лицо и срывал капюшон с головы, небо было затянуто облаками, но временами в просветах между ними выглядывало солнце, ненадолго согревая ее.

Вскоре, однако, возница замедлил бег лошадей.

— Вы желали останавливаться на каждом перекрестке. Здесь дороги расходятся. Одна ведет в Хартфорд, другая — в Сент-Олбанс, если не ошибаюсь.

— Нет, они поехали другой дорогой, — отозвалась Блейз. — Они были миль на шесть южнее отсюда, когда я встретила их.

Линден кивнул и тронул с места в галоп. Блейз с восхищением подумала, что он великолепно правит упряжкой, она даже позавидовала его мастерству. Нет, в высшей степени несправедливо, что женщинам не позволяют управлять лошадьми: стоит только женщине попытаться, как поднимается такой шум!

Это сразу напомнило Блейз о ее давней печали, о том, за что ее, собственно, и отправили в Англию. Она и месяца не пробыла в Вене, когда предложила австрийскому графу пари — и выиграла. Они состязались в управлении парными двухколесными экипажами. Граф очень переживал свое поражение, и спустя неделю, когда Блейз тайком улизнула из дома на ночной маскарад, он с радостью сообщил отчиму о ее скандальном поведении. Сэр Эдмунд, доведенный едва ли не до апоплексического удара, в наказание за все проступки отправил ее к английской тетушке, леди Агнес.

Положа руку на сердце Блейз считала, что не может винить его. Она понимала, что отчиму пришлось нелегко с ней за последние пять лет, прошедшие после смерти матери. Она с завидным постоянством попадала во всякие истории, чем задевала крайне развитое у сэра Эдмунда чувство благопристойности.

Он не был жестоким человеком и очень серьезно относился к воспитанию падчерицы. Просто у него совершенно отсутствовало воображение, и он почти не представлял, как воспитывать живую девочку-подростка, лишенную матери и выросшую в Америке на идеях демократии и независимости.